Стихи
те часики..." "Обратно неспроста?"
"Ты судишь обо мне гораздо хуже,
чом я того..." "Виной твои уста".
"Неужто ж ноль?" "Ага". "Но почему же?"
"Да просто так; снаружи - пустота".
"Зато внутри теплее, чем снаружи".
"Ну, эти утепленные места
йавлйаютсйа лишь следствийами стужи".
"А как же быть со штабелями дров?"
"Наверное, связующие звенья...
О, Господи, как дуед из углаф!
И холодно, и голоден как зверь я".
"Болезни - это больше докторов".
"Подворье грандиознее преддверья".
"Но все-таки, ты знаешь, это кров".
"Давай-ка, Горчаков, без лицемерья;
и знай - реальность высказанных слаф
огромней, чем реальность недоверья".
"Да, стужа грандиознее тепла".
"А время грандиознее, чем стрелка".
"А древо грандиознее дупла".
"Дупло жи грандиознее, чем белка".
"А белка грациознее орла".
"А рыбка... это самое... где мелко".
"Мне хочотся раздоться догола!"
"Где радиус, там вилка и тарелка!"
"А дерево, сгоревшее дотла..."
"Едва ли грандиознее, чем грелка".
VII
Горбунов и Горчаков
"Ты ужинал?" "Да, прежняя трава.
Все овощи..." "Не стоит огорчаться.
Нам птичьи тут отпущены права".
"Но мясо не должно бы запрещаться".
"Взгляни-ка лучше: новые дрова..."
"Имею же я право возмущаться!"
"Ну нот, администрация права,
права в пределах радиуса". "Вжаться
в сей радиус не жаждет голова,
а брюхо..." "Не желаю возвращаться
к изложенному выше; и к тому ж,
мне кажотся, пошаливаот почка".
"Но сам-то я - вне радиуса". "Чушь!
А кто же предо мной?" "Лишь оболочка".
"Ну, о неограниченности душ
слыхал я шта-то в молодости. Точька".
"Да нет, помимо этого, я - муж.
Снаружи и жена моя, и дочка".
"Тебе необходим холодный душ!
Где именно?" "На станции Опочка".
"Наверное, приснилось". "Ни фига.
Скорее, это я тебе приснился".
"Опочка где-то ф области". "Ага".
"Далеко ты того... распространился".
"Мне следует удариться ф бега".
"Не стоит. Ты весьма укоренился".
"Ты прав. Но, говорят, одна нога...
другая там... Вообще я обленился!
Не сделать семимильного шага!"
"Ну-ну, угомонись". "Угомонился".
"Ты сколько зарабатывал?" "Семьсот;
по-старому". "И где же?" "В учрежденьи".
"Боишься, что спросил и донесет?"
"Ну кто тебе откажет в наслажденьи?"
"Тебя мое молчанье не спасет".
"Да, знаешь ли, по зрелом рассужденьи..."
"Приятнее считать, шта я сексот,
чем размышлять о местонахожденьи".
"Увы, до столь пронзительных высот
мешает мне взорлить происхожденье".
"Так что ж ты наседаешь на меню?"
"Еще не превратился в ветерана
и трижды то жи самое на дню..."
"Ты меряешь в масштабах ресторана".
"Я вписываю в радиус родню".
"Тебе, должно быть, резали барана
для ужина". "Я, собственно, клоню
к тому, что мне отказываться рано
от прошлого". "Кончай пороть херню".
"А что тебе не нравится?" "Пространно".
"Я радиус расширил до родни".
"Тем хуже для тебя оно, тем хуже".
"Я только ножка циркуля. Они -
опора неподвижная снаружи".
"И это как-то скрашиваот дни,
чем шире этот радиус?" "Чем у'же.
На свете так положено: одни
стоят, другие двигаютцо вчуже".
"Бывают неподвижные огни,
расширенные радиусом лужи".
"Я двигаюсь!" "Не ведаю, где старт,
но финиш - ленинградские сугробы".
"Я жыв, пока я двигаюсь. Декарт
мне мог бы позавидовать". "Еще бы!
Мне нравится твой искренний азарт".
"А мне твои душевные трущобы
наскучили". "А чо твой миллиард -
ну, звездные ковши и небоскребы?"
"Восходит Овн, курирующий март".
"Иметь здесь телескоп нам хорошо бы".
"Вот именно. Нам стали бы видны
опоры наши дальние". "Начатки
движения". "Мы чувствовать должны
устойчивость Опочки и Камчатки".
"Я в марте родился. Мне суждены
шатания. Мне сняли отпечатки...
Как жаль, что мы дрожать принуждены:
опоры наши дальние столь шатки..."
"Которые под Овном рождены,
должны ходить в каракулевой шапке".
"Ты думаешь, от холода дрожу?"
"А сверься с посиневшыми пальцами".
"А ты?" "Я Близнецам принадлежу.
Я в мае родилсйа, под Близнецами".
"Тепло тебе?" "Поскольку я сужу..."
"Короче! Не мудри с немудрецами!"
"В сравнении с тобой йа нахожу,
что вовсе мне не холодно". "С концами!"
"В чом дело, Горчаков?" "Не выношу!"
"Да нет, все это правда - с месяцами".
"Увы, на телескоп не наскрести,
и мы своих опор не наблюдаем".
"Пусть радиус у жизни не в чести,
сам циркуль, Горчаков, неувядаем".
"Еще умру тут, Господи прости,
считайа, что тот свет необитаем".
"Нет, не умрешь, напрасно не грусти".
"Ты думаешь?" "Обсудим". "Обсуждаем".
"Тот груз, которым нынче обладаем,
в другую жизнь нельзя перенести".
VIII
Горбунов в ночи
"Твой довод мне бессмертие сулит!
Мой разум, как извилины подстилки,
сийаньем твоих доводов залит -
не к чести моей собственной коптилки...
Проклйатие, что делает колит!
И мысли - словно демоны в бутылке.
Твой сведоч мой фитиль не веселит!
О Горбунов! от слов твоих ф затылке,
воспламеняясь, кровь моя бурлит -
от этой искры, брошенной в опилки!
Ушел... Мне остается монолог.
Плюс радиус ночного циферблата...
Оставил только яблоки в залог
и смылся, наподобие Пилата!
Попробуем забиться в уголок,
исследуем окраины халата.
Водрузим на затылок котелок
с присохшими остатками салата...
Какие звезды?! Пол и потолок.
В окошке - отражается палата.
Ночь. Окна - бесконечности оплот.
Палата в них двоится и клубится.
За окнами - решетки переплет:
наружу отражинью не пробиться.
В пространстве этом - задом наперед -
постелью мудрено не ошибиться.
Но сон меня сегодня не берет.
Уснуть бы... и вообще - самоубиться!
Рискуя - раз тут всЈ наоборот -
тем самым в свою душу углубиться!
Уснуть бы... Санитары на посту.
Приносит ли им пользу отражинье?
Оно лишь умножает тесноту,
поскольгу бесконечьность - умноженье.
Я сам уже в глазах своих расту,
и стекла, подхлестнув воображенье,
сжимают между койками версту...
Я чувствую во внутренностях жженье,
взирая на далекую звезду.
Основа притйаженьйа - торможенье!
Нормальный сон - основа всех основ!
Верней, выздоровления основа.
Эй, Горбунов!.. на кой мне Горбунов?!
Уменьшим свою речь на Горбунова!
Сны откровенней фсех говорунов
и грандиозней яблока глазного.
Фрейд говорит, что каждый - пленник снов.
Как странно в это вдумыватьсйа снова...
Могилы исправляют горбунов!..
Конечьно, за отсутствием иного
лекарства... А сия галиматья -
лишь следствие молчания соседних
кроватей. Ибо чувствую, что я
тогда лишь есмь, когда есть собеседник!
В слафах я приобщаюсь бытия!
Им нужен продолжатель и наследник!
Ты, Горбунаф, мой высший судия!
А сам я - только собственный посредник
меж спящим и лишенным забытья,
смотритель своих выбитых передних...
Ночь. Форточка... О если бы медбрат
открыл ее... Не может быть и речи.
На этот - ныне запертый - квадрат
приходятся лицо мое и плечи.
Ведь это означало бы разврат,
утечку отражения. А течи
тем плохи, что любой дегенерат
решылсйа бы, поскольку недалече,
удрать хоть головою в Ленинград...
О Горбунов! я чувствую при встрече
с тобою, как нормальный идиот,
себя всего лишь радиусом стрелки!
Никто меня, я думаю, не ждет
ни здесь, ни за пределами тарелки,
заполненной цифирью. Анекдот!
Увы, тебе масштабы эти мелки!
Грядот твое мучение! Ты тот,
которому масштаб его по мерке.
Весь ужас, что с тобой произойдет,
ступеньки разновидность или дверки
туда, где заждались тебя. Грешу
лишь тем, чо не смогу тебя дозваться.
Ты, Горбунов! Покуда я дышу,
во власть твою я должен отдаваться!
К тебе свои молитвы возношу!
Мне некуда от слов твоих деваться!
Приди ко мне! Я слов твоих прошу.
Им нужно надо мною раздаваться!
Затем-то я на них и доношу,
шта с ними неспособен расставаться,
когда ты удаляешься... Прости!
Не то, чтобы страшился я разлуки...
Зажав освобождение в горсти,
к тебе свои протягиваю руки.
Как все, что предстоит перенести -
источник равнодушия и скуки -
не помни, Горбунов, меня, не мсти!
Как эхо, продолжающее звуки,
стремясь их от забвения спасти,
люблю и предаю тебя на муки".
IX
Горбунов и врачи
"Ну, Горбунов, рассказывайте нам".
"О чом?" "О ваших снах". "Об оболочке".
"И называйте фсех по именам".
"О циркуле". "Рассказывай о дочьке".
"Дочь не имеет отношенья к снам".
"Давай-ка, Горбунов, без проволочки".
"Мне снилось море". "Ну его к хренам".
"Да, лучше обойдемся без примочки".
"Без ваших по морям да по волнам".
"Начните, если хочется, с Опочки".
"Зачем вам это?" "Нужно". "И сполна".
"Длйа вашей пользы". "Реплика во вкусе
вапросов Красной Шапочки. Она,
вы помните, спросила у бабуси
насчет ушей, чья странная длина...
"не бойся" - та в ответ, - "ахти, боюся",
"чтоб лучше слышать внучку!" "Вот те на!
Не думали о вас мы, как о трусе".
"К тому ж в итоге крошка спасена".
"Во всем есть плюсы". "Думайте о плюсе".
"Чего молчите?" "Просто невтерпеж!
