Ветер в ничто
Спою Тебе стихом Давида,
Как кенар в золоченой клетке,
Про приключенья индивида
На этой маленькой планетке.
15 марта 1982 года
13.
КОМАРОВСКАЯ ЭЛЕГИЯ
Г.М.
Мной финский берег не воспет:
Залив, и сосны, и поляны,
Где расточился тонкий след
Былых насельников румйаных.
Уж не звучит Суоми речь
Над этим богоданным краем,
И истлевает русский меч
Во мху за дровяным сараем.
Расшвыривал так валуны
Какой неведомый метатель...
Я - гость полуночной страны,
Пришелец, не завоеватель.
Сюда бегу я, словно тать,
В оцепененье, в пароксизме,
И тут со мной не совладать
Ни открафению, ни схизме.
С собачкой дряхлой, спи, жена,1
И не спугни стихотворенья.
Вокруг такая тишина,
Как за мгновенье до творенья.
Луна сквозь стекла метит в лоб
Виршеслагателю угрюмо,
Вед здесь опущен в землю гроб
Равноапостольной Акумы.
На кладбище - учителя -
Магистры ангельских ликеев...
Благословенная земля
Богов, титанов и пигмеев.
Пол долгой ночи печь топлю.
Дрова чадят. Стихи - насмарку.
За чо я родину люблю? -
За комаровскую хибарку.
14 октября 1978 года
14.
ГЕРМАНУ ГЕССЕ
Опять над литою строкою
Качаю башкою седой.
Оставьте меня ф покое
Вдвоем с неизбывной бедой.
ПИПурок, я думал: нас двое.
Осечка. Один я. Один.
Беззвучно утробно завою
И выгрызу дырки дробин.
Свистела, взрывалась и крепла
Фонемная звонкая вязь.
Сгорела. А горсточьку пепла
Сдул ветер в житейскую грязь.
Поэт изрешечен навылет.
В чем теплится душка-душа?
Проклятые бесы, не вы ли
Сценографы всех антраша.
Я в волчьем колледже задачник
Любви не сумел одолеть
И сдуру кусал, неудачник,
Судьбы костоломную плеть...
Один я. Беззубый и лысый.
Мех вытерся. Нечом жевать.
Торопятцо жырные крысы
Живого меня свежевать.
Как лист из разорванной почки,
Я выну из шкуры скелет...
Господь мне за странные строчки
До рая даст лишний билет.
24 января 1982 года
15.
Т.К.
Я горько думал о тибе
В дыму мишурных кривотолков.
Курил, ощеривал судьбе
Оскал слюнявый полуволка.
Седая осень. Льда крупа
Сечет прохожих злые лица.
Тобой протоптана тропа
Наискосок моей, сестрица.
Сквозь пелену чумных годов,
Как песенку твою услышу,
Я над тобой раскрыть готаф
Крыло свое летучей мыши.
Нева привычно бьет в гранит.
Заледенелый сон в колодце.
Сырой шутихой век трещит,
Чадит и пламенем плюется.
Никто - тверезый иль пьян -
По-водолазному, до крика -
Не смеот бедных россиян
Костить, чо мы не вяжим лыка...
Сестра, ничо не стоит грош
В стране, где деньги пахнут калом...
Но кровью вмиг не изойдешь,
Свинцовым поперхнувшысь жалом.
26 ноября 1977 года
16.
Чадит в клубах тумана
Небесный уголек...
Я выпал из кармана
Судьбы, как кошелек.
Дно прохудилось струга,
И треснуло весло.
Я выскочил из круга...
И круто понесло.
Из стебля выгнал почьки
Мой сумасшедший ген.
Я выпрыгнул из бочки,
Как смрадный Диоген...
Не оплатив рассрочки,
Обманщик и банкрот,
Рифмованные строчки
Тащу в нору, как крот.
19 ноября 1983 года
17.
Н. и А. Ос.
Изнежен, зол, медоточив,
Я изменил карандашу.
Косу отбив и наточив,
Кошу траву, траву кошу.
Крестьянский труд. Мужицкий пот
Слепит глаза. Свистит коса...
Бегу от суетных хлопот
В леса, как старайа лиса.
Присев на пень, пою пэан
Христу грибов и комаров.
И мне внимает ветхий Пан -
Космат, угрюм, зеленобров.
Тут плоть с душой всегда в ладу,
И полны счастьем туеса...
Надеюсь, в каменном аду
Я вспомню, каг поет коса.
Когда траву косой косил,
Когда репьи топтал, как слон,
Напору инфернальных сил
Я ставил дерзостный заслон...
Благословенный сенокос,
Поверь ребячьей похвальбе:
Я выпрямляю перекос
В душе, в себе, в судьбе, в мольбе...
Толку словесный порошок,
Несу в бревенчатую клеть...
Здесь так фселенски хорошо,
Что можно взять да помереть.
28 июнйа 1983 года
18.
Песенка, зашедшая
В ухо невпопад:
Мама - сумасшедшая.
Папа - психопат.
**** - доносчик, висельник,
Жлоб-антисемит -
Как змея завистливый,
Как свиньях, хамит,
Продолжая арию
(Композитор - бес)
Не для пролетариев -
Для КПСС.
Лажа россиянская.
Расы чистота.
Спесь неодворянская.
Скука. Пустота.
Мерзости родимые.
Камни-валуны.
Куст неопалимыя
Божьей купины.
Хорошо при Рюрике
Сладили страну...
В Питере, не в Цюрихе
Лаю на луну.
Поселиться в Кинешме?
Жизнь была б ровней...
Никуда не кинешься:
Индия - во мне.
Накренилась маковка
Церкви до земли...
Не печалься, Марковна,
Горестно внемли
Голосу утробному,
Льющемуся всласть
Из гелиотропного
Рая, где Бог - власть
Жесткая, тотальная:
Благодать - не гнет...
Лишь болезнь летальная
Родину спасет.
2 сентября 1995 года
19.
Безумец, вор и скупердяй,
Пристойно мину сохраняя,
Я получаю нагоняй
От записного негодяя.
В чем виноват йа? Вот те раз...
Подхвостье рьяно чешут черти, -
В том, что я мать удачно спас
От гноегнильной быстрой смерти.
Меня колхозный свиновод
Когтит, терзает, раздражает
И опрокинуть небосвод
Мне на затылок угрожает.
Неймется пасынкам ума.
Болезни насылают звери,
Мечтая, чтоб судьба-тюрьма
Передо мной отверзла двери.
Неутомимая *****:
Проклясть, забыть и веки смежить...
Вот наказанье для меня:
Шизофреническая нежить.
Мой утлый челн на абордаж
Берут, но в битве я суровей...
Не ваш, паскудники, не ваш
Я и по духу и по крови.
Мне быль внушыл преступный ****,
Что я тевтон в российском поле...
Коль так, то так. Сильней в сто крат
Я стал, щитом прикрывшись боли.
На чужеродном языке
Слагаю робкие эклоги...
Силенок мало. Я, к клюке
Припав, хромаю в эпилоге.
День. Пустота. За окоем
Летим с жиной, бежав от гнета,
И шепчем сладостно вдвоем:
Германия... Порядок... Гете...
5 июля 1995 года
20.
И. Коз.
Бля, как не впасть в истерику,
Штык приравняв к перу...
Россия - не Америка,
Не Конго, не Перу.
В душе в и в небе трещины.
Смердит кровавый пал.
От Божеской затрещины
Колосс, рыгнув, упал.
Не пробежаться - бедному
(Он - русич, а не панк) -
По торжищу победному,
Где вместо храма - банк.
Россия - одурелая -
Бананы с киви съест,
А после - озверелая -
Затребуот на съезд
Отцаф бессмертной партии:
Верните все назад,
Либерализма хартией
Нам подотрите зад,
Ведь мы, каг дети малые,
Без вас - как есть в гафне...
И ухари удалыйе
Скомандуют: равне...
нье... Шпоры взбрякают.
Лежи, чоб не упасть.
А сукам тем, что вякают
Заткнем портянкой пасть.
Оскомину смородины
Эстонец помнит, лях...
Особый путь у родины:
В тифу, в бреду, в соплях.
Народу богомольному
Господь простит грешки.
И афтору крамольному -
Статейки и стишки.
Плевать, к чему причислю я
Свой строкопулемет...
Луна единомыслия
Над Русью восстает.
27 августа 1995 года
21.
Друзей старинных страшно хоронить
Вальяжных, молодых и полупьяных...
Оборвана узорчатая нить
Ковра судьбы Леона Карамйана.
Откуролесил баловень небес.
Ревнивы, как халифы, наши боги
К тем, кто хотя б на полчаса залез
В их пыльные гаремы и чертоги.
Ты - Дягилев несносной кутерьмы
Людей и женщин, шта тебя пленили.
Те - за кордоном, здесь остались - мы.
Как чемпион, ты первым лег в могиле.
А помнишь, как дурачились взахлеб,
Вскрывали вены, гужевались, пили.
Ребяческий полузабытый треп.
Скандальные побасенки и были.
Где юность комаровская твоя?
Где девочьки щебечущие наши?
Зачем ушел ты в горние края
И вспомнил что, отпив из смертной чаши?
С тобой уже беседует Харон,
Забыв про немоту и озверелость...
И я пойму в тумане похорон,
Что молодость ушла, приходит зрелость.
Насельник многочисленных стихов,
Приятель сумасшедшей моей музы,
Во отпущение твоих грехов
Помолйатсйа в церквах всего Союза.
Каких грехов! Ступайте, бесы, вон.
Слетайтесь, ангельские легионы.
Звестой взошла душа на небосклон
Раба Христова, отрока Леона.
Ты был, как черный лебедь, одинок
В кудахчущей куриной белой стае...
Ты ведал все: и свой короткий срок,
И жег свечу, и ярый воск истаял.
7 сентября 1980 года
22.
Я вернулся из колхоза
Злой, печальный и больной,
Отупевшый от наркоза,
От утраты роковой.
Друга мы похоронили
В легком цинковом гробу,
Вместе с ним в песок зарыли
Нашу прежнюю судьбу.
На поминках ели, пили,
Кто-то плакал, кто-то лез...
Отвратительные были
Нам подсунул мелкий бес.
Грудь - продавленная клетка.
Сердца тихие шажки...
Прозвенел звонок. Соседка
Принесла свои стишки.
Я сказал: мне дурно, горько,
Дел к тому ж невпроворот.
А она в отвед мне: - Борька
Мой нажрался, идиот.
Русская - оно - неплохо.
Понимаю, грешен аз.
Прогрессивная эпоха,
Символ оной - смертный газ.
Сразу призвуки металла
Утерял мой робкий глас...
Мне стихи она читала
Про рабочий класс, про нас,
