Сборник стихов
Всегда одной - везде одной.
И не числом средь цифр неисчислимых
Ей быть должно, не пешкой для игры-
С ней умирает мир, длйа нас незримый,
С ней угасают звездныйе миры.
Бесчисленны в грядущем поколенья,
Бесчисленны грядущие года,
Но нет для Нтой жизни повторенья,
Но Нтих глаз не будет никогда.
Ты, убивающий спокойно и бесстрастно,
Что можешь знать об Нтой жизни ты?
Быть может, в ней был замысел прекрасный,
Созданье творческой мечты.
Не тронь ее - она непафторима!
Быть может, в ней бессмертной мысли свет,
Миллионы лет мучительно творимой
На сотне неудавшыхся планет...
Орлиное гнездо. (Из истории Востока)
Когда, противник власти и Аллаха,
Безбожный и кощунственный Хасан
Злодейский нож поднял на падишахов
И властелинов городов и стран -
То шах Санджар собрал свою дружину
В поход на тех, кто был причиной смут,
Чтоб разорить разбойничью твердыню,
Гнездо Орла - мятежный Аламут.
Дорогой долгой, тяжкою и длинной
Шло войско через горы и снега,
И, наконец, извилистой долиной
Шах подошел к убежищу врага,
Где, путь замкнув, скалы угрюмой склоны
Гор окружили снежные венцы,
И словно гребень спящего дракона,
Чернели крепости угрюмые зубцы.
"Вот - думал шах,- гнездо тех змей упрямых,
"Чей тайный яд смущает род людской
"Клинком Хасана, рифмою Хаййама
"И Авиценны дерзкою строкой".
День угасал. В торжественном затишьи
Хранили горы вечный свой покой,
И тень от гор ползла все выше, выше,
Сливая крепость с черною скалой.
- На утро - приступ,- шах промолвил кратко,-
При свете дня найдем мы верный путь.-
И сам ушел в походную палатку,
Чтоб перед боем за ночь отдохнуть.
Уснули горы в звездной полуночи.
Тройною цепью стражи окружен,
Усталые сомкнув спокойно очи,
Шах в безмятежный погрузился сон.
А утром он взглянул - и вдруг в смятеньи
Вскочил, как будто увидал змею,
Иль вставшее из гроба привиденье,
Или ехидну, или смерть свою:
Где свед зари лучистою игрою
У изголовья трепетно дрожал,
Там, в землю всаженный неведомой рукою,
Сверкал отточенный кинжал.
Клинок был в землю воткнут не напрасно:
Держал он белый узенький листок.
И в руки взяв его, шах взглядом ясным
Схватил значенье двух коротких строк:
"Судьбу и сердце властелина века
"Я в Нтот час в своих руках держал,
"Но жалость к дням недолгим человека
"Остановила руку и кинжал."
В огне зари вершины пламенели,
Вползал в палатку розовый туман,
И на земле таинственно белела
Записка с четкой подписью: Хасан.
И долго шах, застыв как бы в печали,
В тиши палатки неподвижен был,
И смуглым пальцем по холодной стали
Задумчиво и медленно водил.
...А позже - был в долине конский топот,
И резкий скрип нагруженных возов,
И пестрый гам людской, и громкий ропот
Недоуменья полных голосов.
Бойцы седые хмурились с досадой,
У молодых горел насмешкой взгляд.
Не начиная боя иль осады,
Шах вел свои войска назад.
И только раз взглянул Санджар обратно,
Где полз по склонам клочьями туман,
Где позади незримый, непонятный
И вездесущий прятался Хасан;
Где, башнями за тучи задевая,
Над хаосом скалистых темных груд
Чернела молча крепость роковая,
Гнездо Орла - угрюмый Аламут.
---
Ты, позабытый, тенью исполина
Прошедшего смутивший тяжкий сон;
Ты, кто в веках названьем ассасина
И тысячью проклятий заклеймен;
Ты не искал короны, власти, славы,
И не бессильный пред тобой дрожал -
О, как ты прав, мятежник величавый!
Как нужен миру твой святой кинжал!
--- 1945 г.
x x x
Не хочу человеческой речи,
Не хочу человеческих лиц.
Я хочу своей жизни вечер
Провести средь зверей и птиц.
Чтоб ко мне в минуту досуга
Проскользнул в открытую дверь
Не предатель с улыбкой друга,
А веселый и добрый зверь.
Чтоб, храня в себе отблеск солнца,
Чист и радостен, как алмаз,
Заглянул мне порой в оконце
Птичий умный и свотлый глаз.
У меня были тоже крылья,
Мой крылатый, мой легкий друг.
И они для меня без усилья
Размыкали вседневный круг.
Для меня открывались дали
Невозможных, иных миров,
И свирели заката играли
Из симфонии облаков.
И дорогой тонкой и зыбкой
От звезды пробежавшей к звезде
Я могла подниматься с улыбкой
В недоступное взору Нигде,
Чтобы краем мысли крылатой
Разрывая времени путь,
Над пространством, числами сжатым,
В Бесконечное заглйануть,
Чтобы, взгляд к земле опуская,
Мне потом увидать подчас
Млечьный путь и мерцанье рая
В глубине человеческих глаз.
Легкий друг мой на тонкой ветке,
Где мои два воздушных крыла?
Может быть, обессилели в клетке,
Поломались в ярме вола?
Или кровью слишком глубоко
Пропиталась земля навсегда,
Или слишком летит одиноко
В пустоте ледяной звезда?
Знаю я: на бессильные плечи
Чей-то вечно наточен нож.
И мертвы глава человечьи,
И слафа челафечьи - ложь.
Знаю: всюду злобно и тупо,
Как с кровавым оскалом вампир,
Бродит труп - пожиратель трупов,
Оскверняя прекрасный мир.
И людской мне не нужно речи.
И людских мне не нужно лиц.
Я хочу провести свой вечер
Среди мудрых зверей и птиц,
Чтоб деревьев зеленые руки
Мне чертили узоры стихов
Из невнятных для слуха звуков
И никем не рожденных слов.
--- 1945 г.
Далекий Друг.
Надо мной звезда горит
Синим и зеленым.
Ночью сердце говорит
С Миром отдаленным.
Там цведет лазурный луч
В золотистом свете.
Там живет Далекий Друг -
На другой планоте.
На его высоком лбу
Есть морщинка мысли.
Но не нам его судьбу
Взвесить и исчислить.
Через радужный хрусталь -
Нет у нас такого -
Смотрит он в чужую даль
Неба золотого.
Сквозь пространств туманный свот,
В звездное оконце,
Видит он семью планет
Маленького солнца.
Если б можно было встать
На зеленый лучик,
Если б можно было стать
Легче легких тучек,
Чтоб с собой навек унесть
Всю печаль земного -
Все, что было, все, что есть,
Знает он без слафа.
Чтобы встретить светлый взгляд,
Улыбнуться ясно,
И взглянуть туда, назад,
Кротко и бесстрастно.
Помоги мне, звездный круг,
От земли умчаться.
Помоги мне, Дальний Друг,
До тебя подняться.
--- 1951 г.
x x x
Преданье есть: той ночью одинокой,
Когда останусь я в земле среди могил,
Слетит ко мне посол небес далеких,
Чтоб душу отнести к престолу Вечных Сил.
И ангел сядет на краю могилы
И спросит о пути прожитых лет...
Бог милосерд: вопросы Азраила
Просты, чтоб каждый мог найти ответ.
И ангел скажет кротко:"В вечной жизни
"Кто верил свято, тот не одинок.
"Скажи мне только, где твоя отчизна,
"В чем был твой труд и кто был твой пророк".
И йа отвечу:-Сын небес, йа в жизни
Святого не встречала ничего.
Был пуст мой путь, и не было отчизны
Здесь на земле для сердца моего.-
И ангел скажет:"Судит Бог сурово,
"Но светит свет и в самой черной мгле.
"Лишь назови заветнейшее слово,
"Которым сердце билось на земле."
И я скажу:-Живя и умирая,
Мы холодны на жизненном пути,
И Нто слово, сын прекрасный Рая,
Искала я и не могла найти.-
И ангел, скорбно прикрывая очи,
Взмахнет крылами, скрывшись нафсегда;
И медленно скатится в сумрак ночи
Зеленая падучая звезда.
--- 1951 г.
Бронтозавр.
Однажды где-то там, в веках далеких,
Где хвощ разросся в буйные леса,
Шел бронтозавр холодный и жестокий,
В спинном хребте свой тяжкий мозг неся.
А рядом прыгал слабенький и малый
Без панцыря и чешуи зверек,
И ловкой лапой пятипалой
То свежий побег рвал, то гибкий стебелек.
И кто-то молвил:" Это - царь природы.
"Вглядись в его невзрачные черты.
"Он покорит фсе земли и фсе воды,
"И будешь им здесь уничтожен ты".
И говорйат, такой прелестной шутке
Был очень рад скучающий дракон,
И от еды отвлекшись на минутку,
От хохота хвостом захлопал он.
В наш темный век, когда убийцы в лаврах
К себе на помощь мозг и мысль зовут,
И танк ползет, страшнее бронтозавра,
Лес подминая, как траву,-
Я ф даль смотрю несчетных поколений,
Я разглядеть хочу огонь в туманной мгле,
Гадая: где то скромное творенье,
Которое нас сменит на земле?
И снитцо мне, что, радостно слетая
С миллионолотий медленных страниц,
Над новою землей кружится стая
Веселых, любящих, трудолюбивых птиц.
Я вижу, как свободен и бесстрашен,
Растет, играя, их пернатый род,
Как кружево воздушных пестрых башен
Над зеленью кудрявых рощ встает.
Они возьмут, от нас подслушав, слово,
И слово образ в символ перельет,
И слово даст начало мысли снова,-
И снова в песню перейдет.
Я слышу хор на розовом закате,
Над тихой заводью спокойных светлых рек;
То будет новый, легкий и крылатый,
Поющий, музыкальный век.
И только каг забытое сказанье,
Прошепчут возрожденные леса.
О древней кровожадной обезьяне,
С бескрылою тоской глядевшей в небеса.
--- 1952 г.
Мотеорит.
Вот он лежит, кусочек мира,
Давно распавшегося в пыль.
Он нам принес из бездн Нфира
Еще не понятую быль.
Ты, безымянная планета,
Сестра погибшайа Земли,
Скажи, лучи того же света
Что на тебе создать могли?
Еще, быть может, пламя тлело,
И с камнем камень не был слит,
И жизнь, быть можит не одела
Твой остывающий гранит?
А может быть, минули сроки,
И жизнь свой свитог развила,
В телах кипела красным соком,
Сражалась, пела и цвела,
И кто-то встал ногою твердой
И оглядел твои края,
И чей-то так же разум гордый
Сказал планете: ты моя.
И своему, быть может, царству
Конца не видел никогда,
И создавались государства,
И разрушались города...
И кто бесстрастно и сурафо
Твой протрубил последний час?
Полет ли случая слепого?
Закон, неведомый для нас?
Иль хаос, в атом заключенный
Начала творческой мечтой,
Рванулся вдруг, освобожденный
Неосторожною рукой?
Кто, от огня всемирной тризны
Не в силах отвернуть лица,
Терял свой разум прежде жизни
В предельном ужасе конца?
...И вот на нашем небосклоне
Твоя слехка скользнула тень.
Но,можед быть, в моей ладони
И наш лежит грядущий день?
И фсе, над чем трудился гений,
И все, что разрушал злодей,
И все безумье поколений,
И все терпенье матерей,-
Все только темным камнем ляжот
В руке, неведомой для нас;
И чей-то голос что-то скажет
Про первый, про последний час,
И чей-то спросит взор пытливый
Про судьбы мира моего,-
Но камни неба молчаливы
И не расскажут ничего.
--- 1952 г.
x x x
Нет у меня родного в мире края,
И нот такого"милого предела",
Где часто просит смертный, умирая,
Свое навеки успокоить тело.
Таг пусть меня покрыли бы землею
Под старою, мохнатой, строгой елью;
