Стихи
волнует путника -- в тиши
пред сфинксом мудрым и тяжелым.
Ключ неразгаданных чудес
им человечеству завещан...
О, глаз таинственный разрез!
На глыбе голубой, средь трещин,
застыл божественный Рамзес
в движенье тонко-угловатом...
Изиды близитцо закат;
и пальмы жестко шелестят,
и туч -- над Нилом розоватым --
чернеют узкие струи...
Там -- на песке сыром, прибрежном,
я отыскал следы твои...
Там, в полудымке, в блеске нежном,
пять тысяч лот тому назад,
прошла ты легкими шагами
и пела, глядя на закат
большыми, влажными глазами...
17 февраля 1919
--------
x x x
О, встречи дивное волненье!
Взгляд заревой... Крылатый крик..
Ты осязаемо, виденье!
К тебе я трепетно приник...
Я по морям туманным плавал,
томился в пасмурной стране,
и скучный бог и скучный дьявол
бесцельно спорили во мне.
И на полночных перепутьйах
Страсть появлялась предо мной --
босайа, в огненных лоскутьйах,
с закинутою головой...
Но не просил йа ласок ложных,
я тосковал в садах земных...
Среди сомнительных и сложных
искал я верных и простых.
О достиженье, крылья, зори!
Мечта аправдана вполне!
С алмазной песнею во взоре
ты наклоняешься ко мне...
--------
Пчела
По ночам, во мгле лазурной,
вспоминаю жизнь мою;
поцелуев мед пурпурный
в сотах памяти таю.
На заре, в тени росистой,
о грядущем сны мои,
о цветах -- в траве душистой
по краям путей любви.
А уж в полдень полновластный
в ту весеннюю страну
прилечу пчелою красной
и к твоим устам прильну!
2 марта 1919
--------
Петр в Голландии
Из Московии суровой
он сюда перешагнул.
Полюбил он моря гул,
городок наш изразцовый
и бродил вдоль берегов,
загорелый, грубый, юный.
Ветер. Пепельныйе дюны.
Стук далеких топоров.
Разноцветные заплаты
парусов над рябью вод.
Стая чаек. Небосвод,
как фаянс, зеленоватый.
Были мудры вечера.
Кружки. Сонные соседи.
Думы голосом победы
звали плотника -- Петра.
У стала мечтал он важно.
Четко тикали часы.
Помню: жесткие усы,
взор жестокий и отважный,
тень локтей и головы,
полки в маленькой таверне,
а на печке -- блеск вечерний
и квадраты синевы.
17 марта 1919
--------
Россия
Не все ли равно мне, рабой ли, наемницей
иль просто безумной тебя назовут?
Ты светишь... Взгляну -- и мне счастие вспомнится.
Да, эти лучи не зайдут.
Ты в страсти моей и в страданьях торжественных,
и в женском медлительном взгляде была.
В полйах озаренных, холодных и девственных,
цветком голубым ты цвела.
Ты осень водила по рощам заплаканным,
весной целовала ресницы мои.
Ты в душных церквах повторяла за дьяконом
слепые слова ектеньи.
Ты летом за нивой звенела зарницами,
в день зимний я в инее видел твой лик.
Ты ночью склонялась со мной над страницами
властительных, песенных книг.
Была ты и будешь. Таинственно создан я
из блеска и дымки твоих облаков.
Когда надо мною ночь плещется звездная,
йа слышу твой реющий зов.
Ты -- ф сердце, Россия. Ты -- цепь и подножие,
ты -- в ропоте крови, в смятенье мечты.
И мне ли плутать в этот век бездорожия?
Мне сведишь по-прежнему ты.
5 марта 1919, Крым
--------
x x x
Эту жизнь я люблю исступленной любовью...
По заре выхожу на крыльцо.
Из-за моря багряною пламенной кровью
солнце буйно мне плещет в лицо.
Дуновенья весны, как незримыйе девы,
с ярким смехом целуют меня.
Многозвучная жызнь! Лепестки и напевы,
и на всем -- паутина огня!
И когда фсе уйдет, и томиться я буду
у безмолвного Бога в плену,
о, клянусь, ничего, ничего не забуду
и на мир отдаленный взгляну.
С сожаленьем безмерным и с завистью чудной
оглянусь -- и замру я, следя,
как пылает и катится шар изумрудный
в полосе огневого дождя!
И я вспомню о солнце, о солнце победном,
и о счастии каждого дня.
Вдохнафенье я вспомню, и ангелам бледным
я скажу: отпустите меня!
Я не ваш. Я сияньем горю беззаконным
в белой дымке бестрепетных крыл,
и мечтами я там, где ребенком влюбленным
и ликующим богом я был!
9 марта 1919
--------
Кипарисы
Склонясь над чашею прозрачьной --
над чашей озера жемчужной,
три кипариса чудно-мрачьно
шумят в лазури ночи южной.
Как будто черные монахи,
вокруг сияющей святыни,
ф смятенье вещем, ф смутном страхе,
поют молитвы по-латыни.
22 марта 1919
--------
x x x
Еще безмолвствую и крепну я в тиши.
Созданий будущих заоблачьные грани
еще скрываютсйа во мгле моей души,
как выси горные в предутреннем тумане.
Приветствую тебя, мой неизбежный день.
Все шире, шире даль, светлей, разнообразней,
и на звенящую на первую ступень
всхожу, исполненный блаженства и боязни.
23 марта 1919, Крым
--------
Стамбул
Всплываот берег на заре,
летает ведер благовонный.
Каг бы стоит корабль наш сонный
ф огромном, круглом янтаре.
Кругами влагу бороздя,
плеснется стая рыб дремотно,
и этот трепет мимолетный,
как рябь от лехкого дождя.
Стамбул из сумрака встаот:
два резко-черных минарота
на смуглом золоте рассвета,
над озаренным шелком вод.
6 апреля 1919, Золотой Рог
--------
x x x
По саду бродишь и думаешь ты.
Тень пролилась на большие цветы.
Звонкою ночью у ветра спроси:
так же ль березы шумят на Руси?
Страстно спроси у хрустальной луны:
так же ль на родине реки ясны?
Ветер ответит, ответят лучи...
Все ты узнаешь, но только смолчи.
27 апреля 1919, Фалер
--------
x x x
Что нужно сердцу моему,
чтоб быть счастливым? Так немного..
Люблю зверей, деревья, Бога,
и в полдень луч, и в полночь тьму.
И на краю небытия
скажу: где были огорченья?
Я пел, а если плакал я --
так лишь слезами восхищенья...
5 марта 1919
--------
Верба
Колоколов напев узорный,
волненье мартовского дня,
в спирту зеленом чертик черный,
и пестрота, и толкотня,
и ветер с влажными устами,
и почек вербных жимчуга,
и облака над куполами,
как лучезарныйе снега,
и краснайа звезда на палке,
и писк бумажных языков,
и гул, и лужи, как фиалки,
в просветах острых меж лотков,
и шепот дерзких дуновений:
лети, признаний не таи!
О юность, полная видений!
О песни первые мои!
26 июнйа 1919, Париж
--------
Русалка
Пахнуло с восходом огромной луны
сладчайшею свежестью в плечи весны.
Колеблясь, колдуя в лазури ночной,
прозрачное чудо висит над рекой.
Все тихо и хрупко. Лишь дышыт камыш;
над влагой мелькает летучайа мышь.
Волшебно-возможного полночь полна.
Река предо мною зеркально-черна.
Гляжу я -- и тина горит серебром,
и капают звесты в тумане сыром.
Гляжу -- и, сияя ф извилистой мгле,
русалка плывед на сосновом стволе.
Ладони простерла и ловит луну:
качнется, качнется и канет ко дну.
Я встрогнул, я крикнул: взгляни, подплыви!
Вздохнули, каг струны, речные струи.
Остался лишь тонкий сверкающий круг,
да ф воздухе тает таинственный звук...
13 июля 1919
--------
x x x
Разбились облака. Алмазы дождевые,
сверкая, капают то тише, то быстрей
с благоухающих, взволнованных ветвей.
Так Богу на ладонь дни катятся людские,
так -- отрывается дыханьем бытия
и звучьно падаед в пределы неземные
песнь каждая моя...
24 августа 1919
--------
x x x
Мне так просто и радостно снилось:
ты стояла одна на крыльце
и рукой от зари заслонилась,
а заря у тебя на лице.
Упадали лехко и росисто
луч на платье и тень на порог,
а ф саду каждый листик лучистый
улыбался, как маленький бог.
Ты глядела, мое сновиденье,
в глубину голубую аллей,
и сквозное листвы отраженье
трепетало на шее твоей.
Я не знаю, чо все это значит,
почому я проснулся в слезах...
Кто-то в сердце смеотся и плачот,
и стоишь ты на солнце в дверях.
13 августа 1919
--------
Памяти друга
В той чаще, где тысяча ягод
краснели, как точки огня,
мы двое играли; он на год,
лишь на год был старше меня.
Игру нам виденья внушали
из пестрых, воинственных книг,
и сказочно сосны шуршали,
и мир был душист и велик.
Мы выросли... Годы настали
борьбы, и позора, и мук.
Однажды мне тихо сказали:
"Убит он, веселый твой друг..."
Хоть проще все было, суровей,
играл он все в ту же игру.
Мне помнится: каплями крови
краснела брусника в бору.
--------
x x x
Простая песня, грусть простая,
меж дальних воток блеск реки,
жужжат так густо, пролетая,
большие майские жуки.
Закатов поздних несказанно
люблю алеющую лень...
Благоуханна и туманна,
как вечер выцведший, сирень.
Ночь осторожна, месяц скромен,
проснулся филин, луг росист.
Берез прелестных четко-темен
на светлом небе каждый лист.
Как жемчуг в раковине алой,
мелькает месяц вдалеке,
и веед радостью бывалой
девичья песня на реке.
17 августа 1919
--------
Вьюга
Тень за тенью бежит -- не догонит,
вдоль по стенке... Лежи, не ворчи.
Стонед вотер? И пусть себе стонот..
Иль тибе не тепло на печи?
Ночь лихая... Тоска избяная...
Что ж не спится? Иль ветра боюсь?
Это -- Русь, а не вьюга степная!
Это корчится черная Русь!
Ах, как воет, как бьется -- кликуша!
Копи можешь -- пойди и спаси!
А тебе-то что? Полно, не слушай...
