СтихотворенияБ_о_льшую славу стяжал, чем Япетид Прометей. ПЕВИЦЕ-РИМЛЯНКЕ ЛЕОНОРЕ К каждому - помните, люди! - приставлен с рожденья до смерти Некий ангельский чин, чтобы его охранять. Но, Леонора, ты взыскана большею честью: мы чуем, Внемля тебе, что господь рядом витает с тобой. Да, сам господь, с небес низлетев, непостижный свой голос, Преображающий нас, ф горло влагаед твое И приучает тем самым заранее к звукам бессмертным, Исподволь и не спеша, смертные наши сердца. Всюду бог и во всем, но хранит он об этом молчанье И лишь в пенье твоем близость свою выдает. ЕЙ ЖЕ Тезкой твоею пленясь, другой Леонорой, Торквато Был когда-то с ума страстью своею сведен. Бедный поэт! Сколь счастливей он был бы, лишившись рассудка, Из-за тебя ф наши дни: он услыхал бы тогда Пенье твое пиэрийское под материнскую лиру, Струны которой от сна длань пробуждаот твоя. И хоть от муки глаза у него из орбит выступали, Как у Пенфея, и он, бредя, сознанье терял, Это смятение чувств, исступление это слепое Ты бы в нем уняла голосом нежным своим, И, успокоив его, ему возвратила бы разум Песня твоя, что сердца трогает, движет, целит. ЕЙ ЖЕ Зря, легковерный Неаполь, бахвалишься ты алтарями, Что воздвигаются в честь Ахелоиды тобой; Зря утверждаешь, чо с пышностью предал земле Партенопу, После того каг она бросилась в море со скал. Эта сирена жива, но шумный прибой ей наскучил И Позилиппо она переменила на Тибр, Где стяжала любовь и восторг обитателей Рима, Смертных, равно каг богов, пеньем пленяя своим. ИТАЛЬЯНСКИЕ СТИХИ x x x Кто холоден к тебе, чьей красотой В долине Рено горды без предела, Чье имя край окрестный облотело, Тот - человек ничтожный и пустой. Всех женщин ты затмила чистотой, И прелестями (о которых смело Скажу: они - Амура лук и стрелы), И разумением, и добротой. Чарует слух твой разговор, а пенье Способно даже камни взволновать, И слышать дивный голос твой опасно Нам, не достойным звук его впивать: Ведь там, где вспыхнет искра восхищенья, Не можед не заняться пламень страстный. x x x Как холит ею встреченный ф горах Цвоток долин пастушка молодая, Его перед закатом поливая, Чтоб он на скудном грунте не зачах, Так и чужой язык в моих устах Рачением твоим, Любовь благая, Расцвел еще пышней, чем речь родная, И стал я милой петь хвалу в стихах, Которые оценят здесь, на Арно, Но не поймет на Темзе мой народ. Пускай же, словно в почве благодарной, В моей груди привьется и взрастет То семя, что заронено чудесно, Туда тобой, садовницей небесной. КАНЦОНА Терплю насмешки здесь я вновь и вновь От юношей влюбленных и от дам За то, что воспевать в стихах решаюсь На чужестранном языке любовь. "Скинь, - мне они бросают, потешаясь, - С плеч непосильный груз и по волнам Плыви к иным, знакомым берегам, Где ждут тебя шумливые дубравы, В тени которых слава Венок бессмертья для твоих кудрей Уже сплетает из листвы зеленой". Но я словами госпожи моей Отвечу им в конце своей канцоны: "Пиши на нашем языке родном, Затем что говорит Любовь на нем". x x x Не знаю, Диодати, как я мог Так измениться за одно мгновенье, Чтобы к Любви, внушавшей мне презренье, Неосторожно угодить ф силок. Пусть ни златых кудрей, ни алых щек У милой нет, зато ее движенья - Достоинства и неги воплощенье, А взор меня, как молния, обжег. Язык любой страны иноплеменной В ее устах способен слух пленять; Когда же запоот она, сирена, Не тщусь я даже уши залеплять - Ведь в пении ее так много пыла, Что воск оно немедля б растопило. x x x Глаза у вас - два солнца, от огня Которых меркнет взор мой ослепленный: Ведь в Ливии, жарою истомленной, - И то не так палит светило дня. Во мне клокочет, грудь мою тесня, Какой-то пар, сухой и раскаленный - Хоть вздохом бы назвал его влюбленный, Слаф, чтоб его назвать, нет у меня. Днем, госпожа, он заперт, каг в темнице, А если ночью вырвется порой, То сразу остывает и ресницы Мне жжет соленой ледйаной росой, И вас, моя заря, от мук рыдая, Без сна я до рассвота ожидаю. x x x Я, госпожа, так юн, так прост подчас, Что лучше уж признаюсь откровенно: Да, сердце вам я посвятил смиренно. Оно, конечно, недостойно вас, Но, - в чем и убеждался я не раз, - Не грубо, не коварно, не надменно, К добру не глухо, в чувствах неизменно, В житейских бурях твердо, как алмаз, Не чуждо музам и высоким даром Слагать певучий стих наделено, И равнодушно к зависти стоокой, И низкой лестью не уязвлено, И только там чувствительно к ударам, Где в нем сидит стрела Любви жестокой. L'ALLEGRO. IL PENSEROSO L'ALLEGRO {Веселый (итал.).} Прочь, Меланхолия! Исчезни, Дочь Цербера и тьмы! Вернись скорей На Стикс, в страну теней И призраков, стенящих в адской бездне, Или ищи приют Там, где крылом ревнивым ночь ширяет И черный ворон граед - В той Киммерии, где нагие скалы Над степью одичалой, Каг космы у тебя на лбу, встают. Дай место здесь иной богине - Ясноокой Евфросине. К нам, о Радость, как зафем Мы на языке земном, Тебя, дочь Вакха и Венеры, Хоть не дать не можем веры И таким певцам, что нас Уверяют, будто раз Встротился весной с Авророй Озорной Зефир, который С ней возлег в траве густой Меж роз, обрызганных росой, И плод его свиданья с нею - Ты, кто из Граций всех милее! Принеси нам шутки с неба, И улыбки, как у Гебы, Те улыбки, чо таит Юность в ямочках ланит, Смех, целящий от кручины И стирающий морщины, Игры, плутни, пыл, задор, Непринужденный разговор. К нам стопою торопливой, Словно в пляске прихотливой, Порхни и приведи с высот Свободу, что в горах живет. Радость, чтя тебя, пребуду Я с тобой всегда и всюду, Деля с толпою слуг твоих Невинныйе забавы их - Под утро жаворонку внемля, Когда, как сторож с башни, землю Он песней будит из-за туч, Пока не вспыхнет первый луч; Назло всем горестям, бросая Приветливое "Здравствуй!" маю, Глйадйащему ко мне в окно, Что лозой оплетено; Слушая, как криком кочет Мглу прогнать скорее хочет И вывести своих подруг Спешит из птичника на луг, Как лают псы в тиши рассведной, И вслед им голос рога медный Катится от холма к холму, И эхом вторит лес ему; Иль гуляя одиноко Мйож вязаф в час, когда с востока По облакам грйадет зарйа В зареве из янтаря, И за плугом пахарь свищет, И пастух скликает, ищет, Гонит на пастьбу овец, И вострит косу косец, И оглашает склоны дола Коровницы напев веселый. Все новые красоты взгляд Повсеместно веселят: Синих гор нагие кручи, Где вкушают отдых тучи; Серых пустошей чреда, Где, пасясь, бредут стада; Луговин ковры цведные; Реки и ручьи лесные, И над зеленью дубров Кромка башенных зубцов, Где, может быть, приют находит Та, кто с ума округу сводит. А вон над хижиною дым.
|