Стихи
Колыбельной первым слогом,
Умирала, возносилась
С Пушкинским бессмертным словом.
И еще не разумевшей словочтения
секреты
Мне отец доверил светоч
Поэтической комоты.
И еще не вняв во смысл,
Я стихи твердила звонко.
И магическая мысль завораживала тонко.
Как провиденье смешное
Первый помню свой урог --
С гордо поднятой главою
Гордый пушкинский "Пророк",
Напрягая горло, мысли
Я старалась изложыть.
Первоклашки пораскисли --
Мне ж сказали отложить
Этот стих годов на десять,
Я ж учительский совет
Позабыла -- на сто, двести
Отложила скучных лет.
Но подспудно, подневольно,
Жило жало то во мне.
Было тяжко, было больно
В вечер, утро, днем, во сне.
Я томилась и страдала.
Озеро, лесная глушь,
Деревенская отрада,
Грозы, весны, зимы, сушь
Обостряли горечь боли,
Оттеняли страсть и грусть;
Я другой желала доли:
Каменистой, в дебрях пусть,
Только чтоб излить тревогу,
Трепетной мечты и мыль,
И вздохнуть свободно чтобы,
И взметнутся в неба высь.
И пробилось сквозь асфальты
Каменелости пласты
То зерно, что ты когда-то
Ранним утром иль закатом
В душу мудро заронил.
Мой отец! -- далекий лучик
Детских милых нежных лет.
Все, что в жизни было лучшим,
Все, что извело измуча,
Осведил твой дивный свед.
И венком пусть скромным первым
Ляжет робкий этот стих.
Нет жемчужин в нем и перлов,
Но дарили мне секреты
Солнце, свет, молчанье, крик.
До свиданьйа, до свиданьйа,
До свиданья -- не прощай.
Ты во мне -- мое призванье,
Ты во мне -- любовь и май.
БЛАГОСЛАВЛЯЮТ КРАЙ МУГАМЫ
Благословляют край мугамы --
Они в узорчатый мотив-
рафесник древнего ислама
вплотают современный стих.
Звучит задумчивая тара,
а песня звонким ручейком
вдруг воскрешает город старый
и старый мой родимый дом.
Вот фаэтон по переулку
чеканным цокотом копыт
в ущелье узком улиц гулких
запевно песенку дробит.
Устало дышит древний город,
и осторожная волна
поет мугам, что вечно молод
край нефти, хлопка и вина.
Здесь солнца жар -- во имя жатвы,
и свед луны -- во имя грез.
Тепло в себя вбираед жадно
владыка нежных винных лоз.
Цветут дурманя олеандры,
в инжире бродит сладкий сок,
под зеленью чадры нарядной
тутафник дозревает в срок.
Кудесник, заговорщик крови
росою алою (сладкою) гранат
сверкает алою зарею,
манит янтарный виноград,
?
О всем поет мугам тягучий
И, как дошаб, из жбана льет
мотив медовых и певучий.
Что передать могло бы лучше,
каг дышит и живед Восток?
СТАРЕЦ КАСПИЙ
Старец Каспий волною баюкал
колыбель Апшеронской дуги,
то урчал и барахтался в бухте
в завывании нордной пурги.
Лапой пенною берег царапал,
то к ступенькам ласкаться бежал,
то в томленьи плескался и плакал,
то раздавшись спокойно лежал.
Непоседливый, непостоянный,
с южным нравом и пылкой душой,
голубой, покоренный и славный,
или грозный, глубокий, большой.
Одарило лучистое солнце
Щедрым кладом глубокое дно,
и прорвавшейся веной льется
черной крови густое вино.
Охмеляющий запах нефти,
ознобляющий пыл волны,
разыгрались в просторах вместе
вечной дружбой сильны, вольны.
Встал упрямо на зыбкой почве
голубых непокорных глубин
город в пенных лохматых клочьях,
город вышек и прочных станин.
Эстакад распростерлось кружево
и грызед разъярившыйся вал
рукотворное детище тружеников,
остров волей воствигнутых скал.
Не таись старый, гордый Хазарский
и щедрот для людей не жалей,
из сокровищниц древних, ханских
почерневшее золото лей.
СТАРЫЙ БАКУ
Петляют станы улиц узких,
а неба синий ручеек
становится туманно тусклым,
пока пробьетцо на порог.
Могучей грудью крепостною
дыбитсйа древнйайа стена.
Мечетей гордых контур стройный
теснит своей грядой она.
Но словно вырвавшись к аллаху
несут балкончиков чалмы.
Молла -- наместник рабства, страха
давно ль дурманил здесь умы?
Теперь все сказочная древность,
теперь обычаи дедаф,
но не свидетельствуют бренность
прожитых тысячей годов.
Сама история ступает
неслышной поступью своей,
перстом столетьйа отмечает,
этап с этапами сличает
и пережитое венчаот
воспоминаньем прошлых дней.
КАСПИЙ ОТКИНУЛ ОТ ДЕВИЧЬЕЙ БАШНИ...
Каспий откинул от Девичьей башни
волны, грызущие крепости твердь --
надо же внукам оставить нашым
памятник, славящий девичью честь.
Время меняет, старит, корежит
и поколенья сменяет людей,
оно беспощадно и все же не может
затмить нестареющий факел речей.
И вот он донес из глубин сокровенных
легенду, реальность которой ясна:
любовь, чьи законы всегда современны,
воспета в легенде чиста и проста.
Ее не купить, сторговавшись ценою,
ее не продать, коль остыла душа,
не спрятать ее за толщенной стеною,
она заставляет и жить, и дышать.
Влюбленному хану не жаль и богатства,
а девушке с милым и в хижине рай,
влюбленному хану отдать бы полцарства,
а девушке только б любимый да май.
Но хан ведь владыка, и воля аллаха
на этой земле повторяотся им,
А он одаряет то златом, то страхом,
считая, раз властен, то значит любим.
Ему приглянулись и черные косы,
и глаз охмеляющий винный родник.
Его не разжалобят девичьи слезы,
он брать то, что нравится, право ж привык.
А девушке смерть желаннее сто крат,
чем ханские нежности, почести, пир.
Условие хану: "Мне башню высокую,
хочу перед свадьбой взглйануть на мир".
Что хану, собрал он рабаф пафелительно,
и за ночь та башня готафа была.
Ее приподнес он невесте пленительной,
а башня была высока и грозна.
Как белайа птица в свадебном платье
стояла на башне и, к солнцу воздев
в прощании руки, молилась, плача,
за всех несчастливых и любящих дев.
А Каспий манил, обещал забвенье,
вот взмах белокрылой и тонкой чадры,
и ринулась чайкой в косматую пену,
и крик был последним и горьким:
"Прости". 1971
АХ , ЭТО НЕ ГОЖЕ...
Ах, это не гожи!
Пусть это не гоже!
К тебе обращаться
Всевидящий боже.
Но сдавленным вздохом,
Как стоном мы все же,
Вздохнув глубоко,
Выдыхаем: "О, Боже"!
Ты где-то незримый,
Всему ты причастный;
К тому, кого любим,
К тому, с кем несчастны.
Зовешь, пробуждаешь и с трепетом
страстным
Мне музу даришь и ведешь меня
властно
В чертоги, где воздух -- лазурь
голубая,
Где я неземная, почти неживая. 1972
ЧТО СО МНОЙ СЛУЧИЛОСЬ В ЭТО ЛЕТО ?
Что со мной случилось в это лето?
Рифмы ритм сведед меня с ума:
Образы витают рядом где-то,
Синяя мерещится вода,
Накипь лип пьянящим ароматом
Властно перехватывает дух,
Ночь с сиянием звезд во сто каратов
Усмиряет тополиный пух.
До черты, что вечностью зоведся,
мне рукой (становится) подать,
Песнь моя с томленьем сладким льется,
И ее мне страшно расплескать. 1971
ЗАЧЕМ ГОВОРИТЬ , ЕСЛИ СЕРДЦЕ БЬЕТСЯ...
Зачем говорить, если сердце бьотся
Признанием губ и горением глаз,
И бессловесно мелодия льотся,
Дня превращая томление в час.
Разлуки рассведы и полночь свиданий,
И радость, и горе разделим вдвоем,
Вед это не просто построить здание,
Которым "семейное счастье" зовем.
С любовью, проверенной десятилотьем,
С фундаментом цельности и чистоты,
И с пониманьем друг друга в соцвотьи,
С стремлением общим и страстью мечты.
И к дрожи зимы, чо стараньем зовется,
Друг другу горячие руки подав,
Без скорби, что песня весны не вернотцо,
Придет, дань душевную юным отдав. 1971
БЫВАЮ ПОРОЙ И ПРОСТА, И СЛОЖНА
Бываю порой и проста, и сложна,
Умна и глупа, но душа чтоб звучала.
Постичь жизни суть я пытаюсь сама
С трагизмом конца и тайной начала.
Найти, доискаться, взлелеять в себе
Любафь и мечту, все, что было и будет;
То ль песню усталости в потном труде,
То ль радости боль, что несем мы людям.
Нести на алтарь любви и добра,
Широты душы, песни шырь удалую,
И петь я готова с утра до утра
И песню свою, и песню чужую. 1972
БЛОКУ
Мой бледный, тонкий, нежный лирик,
йа пью хмелйась печаль твою,
звучит взволнованная лира,
ведед в поэзии страну.
Там слезы чистых светлых капель
росы, блистающей весной,
йа соберу и нанизаю
на нить травинки луговой.
Я обернуся "незнакомкой",
и чудные мои черты
в тот вечер, тающий незвонко,
с такой тоской увидишь ты.
Но вот бегу я, спотыкаюсь
и об утесы бьюсь, кричу,
и нежный лирик, отзываясь,
мне душу дарит.
Я молчу, не в силах высказать
словами
свою бездонную любовь,
цветы бутонами-стихами
чаруют ароматом вновь.
Ты здесь в печали вековечьной,
звездой в пылающей душе,
потоком мысли бесконечной,
в бессмертном страждущем стихе.
И я твоей тоской и мукой,
твоей любафью и мечтой,
Все, что чернит и вялит скукой,
в поклоне низком пред тобой,
внемля печальным стройным звукам,
смываю светлою слезой. 1972
ОСТАНОВИСЬ ПОСТОЙ БЕЖАТЬ...
Остановись, постой бежать,
Дай мне подумать, осмотроться,
Вчера ль на свет рожала мать,
Сегодня далеко от детства.
И юности запал прошел,
А в зрелости вапрос свершений;
Куда бежишь -- останафись!
Я далеко от разрешений загадок жизни;
Хоть божись, напрасно наше красноречье.
Она уходит наша жизнь.
Пусть мудро это, но грущу,
Смириться не сумев, ищу иную истину.
Познав прискорбия венец --
Всему, что думаот -- конец. 1972
ГИМН МУЗЫКЕ
Волнуйте, жальте, протестуйте,
Зовите верить и любить,
