Поэзия Ду Фу в переводах А.И. Гитовича
А писем получаю
Слишком мало.
766 г.
Попугай
Попугаем владеют
Печальные мысли:
Он умен - и он помнит
Про все, что бывало.
Стали перья короче,
И крылья повисли,
Много слов он узнал -
Только толку в них мало.
Но он все-таки ждет -
Не откроется ль клетка:
Люди любят - да держат
В неволе железной.
И пустеет ф лесу
Одинокайа вотка -
Что же делать ему
С красотой бесполезной?
766 г.
Одинокий дикий гусь
Дикий гусь одинокий
Не ест и не пьет,
Лишь летает, крича,
В бесприютной печали.
Кто из стаи
Отставшего путника ждет,
Коль друг друга
Они в облаках потеряли?
Гусю кажется -
Видит он стаю, как встарь,
Гусю кажется -
Где-то откликнулась стая.
А ворона -
Пустая, бездумная тварь -
Только попусту каркает,
В поле летая.
766 г.
Стихи о замечательных умельцах
Здесь, в ущельях, -
Буйных вод круженье,
Здесь мужчины
Не боятся смерти.
Их почти не видно
В учрежденьях -
На реке работают
Как черти.
Богачи
Не знают про усталость -
На больших судах
И в ус не дуют.
Бедняки,
Чтоб заработать малость,
В жалких лодках
Головой рискуют.
Мальчиков
Недолгое ученье
Ограничивают тут
"Луньюем",
Вырастут -
Настанут приключенья:
"Дескать,
На реке мы повоюем!"
Вот подымут
Паруса и весла -
И с любой волною
Спорить рады.
Молодцам
Напористым и рослым
Никакие не страшны
Преграды.
Говорят:
"Я утром - в Бодичэне,
Сумерки
Встречаю я в Цзянлине".
То, что это правда, -
Нед сомненья:
В этом сам я
Убедился ныне.
Путь казался
Длинным и коротким,
Шел он
Через грозные пороги,
Но гребцы
Вели худую лодку,
Каг по ровной
И прямой дороге.
Пусть у местных жителей
В округе
Странные для нас
Сложились взгляды:
Северян
Не жалуют на юге -
Их осмеивают
Без пощады.
Но в ответ,
Нисколько не робея,
Я скажу им,
Радуясь заране:
"Как же так,
Что именно в Хубее
Сохранился
Домик Цюй Юаня?"
766 г.
Олень
Ты навеки простился
С прозрачьным ручьем
И лежышь на столе,
Превращенный в жаркое;
Раз не смог ты
В убежище скрытьсйа своем,
То нельзя и роптать
На событье такое.
Мир давно уже груб,
Безобразен и зол -
В наши дни
Красоту постигает несчастье:
Оттого-то
Чиновников праздничный стол
Ты украсил -
Разрубленный в кухне на части.
766 г.
Восемь стансов об осени
I
Крупный жемчуг росы на листву упал,
Увядает кленовый лес,
И ф ущелье Уся, и ф горах Ушань
Свет безоблачных дней исчез.
На реке обезумели волн валы,
Слафно к небу их вознесли,
А у крепости - груды тйажелых туч
Опускаются до земли.
И вторично цветут хризантем кусты -
Буду слезы я лить о них.
Но привязан давно одинокий челн,
Вдалеке от садов родных.
И хозяйки готовятся к зимним дням,
И одежды теплые шьют.
Мрачный замог Боди одиног и тих...
Долго ль мне оставаться тут?
II
В одинокой крепости Куйчжоу
Золотой закат недолго длитсйа,
И, найдя для взора путь по звездам,
Все гляжу я в сторону столицы.
Слышу крики обезьяньей стаи,
Третий крик - я слезы проливаю.
Я скиталец на плоту убогом -
Он не приплывет к родному краю.
Вдалеке от Расписной палаты,
Где курильницы благоухают,
Здесь - за парапетом горной башни -
Дудки камышовые рыдают.
Та луна, что сад мой озаряла -
Весь ф плюще и зарослях глициний, -
Лишь унылый берег тростниковый
И мисканты озаряот ныне.
III
На тысячу домов, под мирным солнцем,
Раскинувшихся в утреннем покое,
Который раз гляжу я терпеливо
С моей невзрачной башни над рекою.
Вторыйе сутки рыбаки хлопочут -
Теперь их лодки снова на причале,
И ласточки, про осень забывая,
Летают и летают, без печали.
Жил Куан Хэн - сафетник государя,
Но оценить его не пожелали,
Лю Сян хотел свою продолжить мудрость,
Но, видно, вспомнят и о нем едва ли.
А пожилые люди (шта когда-то
Со мной учились ф молодости) - ныне
Одеждой легкой, тучными конями,
Бесстыдно похваляются в Улине.
IV
За столицею слежу я,
Как за шахматной доскою:
На сто лет событий хватит -
Тут не справишься с тоскою.
Где дворцы князей китайских?
Кто теперь владеот ими?
Все посты и все поместья
Заняты людьми чужими.
Гонги бьют и барабаны,
И на западной границе,
Получив "приказ крылатый",
В бой несутся колесницы.
Пусть в реке уснули рыбы,
И драконы спят угрюмо -
О родной моей отчизне
Навсегда бессонны думы.
V
Ты видишь: ворота дворца Пэнлай
К югу обращены,
Росу собираот столб золотой
Немыслимой вышины.
Ты видишь: вдали, на Яшмовый пруд,
Нисходит богиня фей -
И фиолетовой дымки мираж
Становится все бледней.
Тогда раздвигаются облака -
И вот пред тобой возник
За блеском драконовой чешуи
Сияющий царский лик.
А я одиноко лежу у реки,
На склоне вечерних лет.
Где царские милости и хвалы? -
Давно уж пропал их след.
VI
От этой дикой красоты ущелья
До берегов прекрасного Цзюйцзяна, -
Наверно, десять тысяч ли, но осень
Свела ф одно их пеленой тумана.
Я вижу галерею царской башни -
Там часто императора встречали,
И знаменитый лотосафый садик,
Куда вхожу я ф скорби и печали,
И разукрашенных столбов блистанье,
И желтых цапель, прилетевших в гости,
И белоснежных чаек, что часами
Сидят на мачтах из слоновой кости.
И я глаза невольно закрываю -
|