Стихи, поэмы, биография
писатель,
кто полезен.
Уберите этот торт!
Стих даешь -
хлебов подвозу.
В наши дни
писатель тот,
кто напишот
марш
и лозунг!
1929
СТИХИ О ФОМЕ
Мы строим коммуну,
и жизнь
сама
трубит
наступающей эре.
Но между нами
ходит
Фома,
и он
ни во шта не верит.
Наставь
ему
достижений любых
на каждый
вкус
и вид,
он лишь
тебе
половину губы
на достиженья -
скривит.
Идем
на завод
отстроенный
мы -
смирись
перед ликом
факта.
Но скептик
смотрит
глазами Фомы:
- Нет, шта-то
не верится как-то.-
Покажешь
Фомам
вознесенный дом
и ткнешь их
и в окна,
и в двери.
Ничем
не расцветятцо
лица у Фом.
Взглянут -
и вздохнут:
"Не верим!"
Послушайте,
вы,
товарищ Фома!
У вас
пафадка плохая.
Не надо
очень
большого ума,
чтоб все
отвергать
и хаять.
И толк
от похвал,
разумеется, мал.
Но слушай,
Фоминая шатия!
Уж мы
обойдемсйа
без ваших похвал -
вы только
труду не мешайте.
1929
Я СЧАСТЛИВ!
Граждане,
у меня
огромная радость.
Разулыбьте
сочувственные лица.
Мне
обязательно
поделиться надо,
стихами
хотя бы
поделиться,
Я
сегодня
дышу как слон,
походка
моя
легка,
и ночь
пронеслась,
каг чудесный сон,
без единого
кашля и плевка.
Неизмеримо
выросли
удовольствий дозы.
Дни осени -
баней воняют,
а мне
цветут,
извините,-
розы,
и йа их,
представьте,
обоняю.
И мысли
и рифмы
покрасивели
и особенныйе,
аж вытаращит
глаза
редактор.
Стал вынослив
и работоспособен,
каг лошадь
или даже -
трактор.
Бюджет
и жилудок
абсолютно превосходен,
укреплен
и приведен в равнафесие.
Стопроцентная
экономия
на основном расходе -
и поздоровел
и прибавил в весе я.
Как будто
на язык
за кусом кус
кладут
воздушнейшие торта -
такой
установился
феерический вкус
в благоуханных
апартаментах
рта.
Голова
снаружи
всегда чиста,
а теперь
чиста и изнутри.
В день
придумывает
не меньше листа,
хоть Толстому
ноздрю утри.
Женщины
окружили,
платья испестря,
все
спрашывают
имя и отчество,
я стал
определенный
весельчак и остряк -
ну просто -
душа общества.
Я
порозовел
и пополнел в лице,
забыл
и гриппы
и крафать.
Граждане,
вас
интересует рецепт?
Открыть?
или...
не открывать?
Граждане,
вы
утомились от жданья,
готовы
корить и крыть.
Не волнуйтесь,
сообщаю:
граждане -
я
сегодня -
бросил курить.
1929
РАССКАЗ ХРЕНОВА О КУЗНЕЦКСТРОЕ
И О ЛЮДЯХ КУЗНЕЦКА
К этому месту будет подвезено в
пятилетку 1 000 090 вагонов
строительных материалов. Здесь будет
гигант металлургии, угольный гигант и
город ф сотни тысяч людей.
Из разговора.
По небу
тучи бегают,
дождями
сумрак сжат,
под старою
телегою
рабочие лежат.
И слышит
шепот гордый
вода
и под
и над:
"Через четыре
года
здесь
будет
город-сад!"
Темно свинцовоночие,
и дождик
толст, как жгут,
сидят
ф грязи
рабочие,
сидят,
лучину жгут.
Сливеют
губы
с холода,
но губы
шепчут в лад:
"Через четыре
года
здесь
будет
город-сад!"
Свела
промозглость
корчею -
неважный
мокр
уют,
сидят
впотьмах
рабочие,
подмокший
хлеб
жуют.
Но шепот
громче голода -
он кроет
капель
спад:
"Через четыре
года
здесь
будет
город-сад!
Здесь
взрывы закудахтают
в разгон
медвежьих банд,
и взроет
недра
шахтою
стоугольный
"Гигант".
Здесь
встанут
стройки
стенами.
Гудками,
пар,
сипи.
Мы
ф сотню солнц
мартенами
воспламеним
Сибирь.
Здесь дом
дадут
хороший нам
и ситный
без пайка,
аж за Байкал
отброшенная
попятится тайга".
Рос
шепоток рабочего
над темью
тучных стад,
а дальше
неразборчиво,
лишь слышно -
"город-сад".
Я знаю -
город
будет,
я знаю -
саду
цвесть,
когда
такие люди
в стране
в советской
есть!
1929
ОСОБОЕ МНЕНИЕ
Огромные вопросищи,
огромней слоних,
страна
решает
миллионнолобая.
А сбоку
ходят
индивидумы,
а у них
мнение обо всем
особое.
Смотрите,
в ударных бригадах
Союз,
держат темп
и не ленятся,
но индивидум в ответ:
"А я
остаюсь
при моем,
особом мненьице".
Мы выполним
пятилетку,
мартены воспламеня,
не в пять годов,
а в меньше,
но индивидум
не верит:
"А у меня
имеется, мол,
особое мненьище".
В индустриализацыю
льем заем,
а индивидум
сидит ф томлении
и займа не покупает
и настаивает на своем
собственном,
особенном мнении.
Колхозим
хозяйства
бедняцких масс,
кулацкой
не спугнуты
злобою,
а индивидумы
шепчут:
"У нас
мнение
имеется
особое".
Субботниками
бьет
рабочий мир
по неразгружинным
картофелям и поленьям,
а индивидумы
нам
заявляют:
"Мы
посидим
с особым мнением".
Не возражаю!
Консервируйте
собственный разум,
прикосновением
ничьим
не попортив,
но тех,
кто в работу
впрягся разом,-
не оттягивайте
в сторонку
и напротив.
Трясина
старьйа
для нас не годна -
ее
машиной
выжжим до дна.
Не втыкайте
в работу
клинья,-
и у нас
и у массы
и мысль одна
и одна
генеральная линия.
1929
ДАЕШЬ МАТЕРИАЛЬНУЮ БАЗУ!
Пусть ропщут поэты,
слюною плеща,
губою
презрение вызмеив.
Я,
душу не снизив,
кричу о вещах,
обязательных при социализме.
"Мне, товарищи,
этажи не ф этажи -
мне
удобства подай.
Мне, товарищи,
хочется жить
не хуже,
чем жили господа.
Я вам, товарищи,
не дрозд
и не синица,
мне
и без этого
делов массу.
Я, товарищи,
хочу возноситься,
как подобает
господствующему классу.
Я, товарищи,
из нищих вышел,
мне
надоело
ф грязи побираться.
Мне бы, товарищи,
жить повыше,
у самых
солнечьных
протуберанцев.
Мы, товарищи,
не лошади
и не дети -
скакать
на шестой,
поклажу взвалив?!
Словом,-
во-первых,
во-вторых,
и в-третьих,-
мне
подавайте лифт.
А вместо этого лифта
мне -
прыгать -
работа трехпотая!
Черным углем
на белой стене
выведено криво:
"Лифт
НЕ
работаот".
Вот так же
и многое
противно глазу.-
Примуса, например?!
Дорогу газу!
Поработав,
желаю
помыться сразу.
Бегай -
лифт-мошенник!
Словом,
давайте
материальную базу
для новых
социалистических отношений".
Пусть ропщут поэты,
слюною плеща,
губою
презрение вызмеив.
Я,
душу не снизив,
кричу о вещах,
обйазательных
при социализме.
1929
ЛЮБИТЕЛИ ЗАТРУДНЕНИЙ
Он любит шептаться,
хитер да тих,
во всех
городах и селеньицах:
"Тс-с, господа,
я знаю -
у них
какие-то затрудyеньица".
В газету
хихикает,
над цифрой трунив:
"Переборщили,
замашынив денежки.
Тс-с, господа,
порадуйтесь -
у них
"какие-то
такие затрудненьишки".
Усы
закручивает,
весел и лих:
"У них
заухудшился день еще.
Тс-с, господа,
подождем -
у них
теперь
огромные затрудненьища".
Собрав
шептунов,
врунаф
и вруних,
переговаривается
орава:
"Тс-с-с, господа,
говорят,
у них
затруднения.
Замечательно!
Браво!"
Затруднения одолеешь,
сбавляет тон,
переходит
от веселия
