Стихи
А сколько есть вина, пей все без просыпу,
А после по морю ходи, как по-суху!
Вот какие есть на сведе острова!
Говорят, что где-то есть острова,
Где четыре не всегда дважды два,
Считай хоть дослепу - одна испарина,
Лишь то, что по сердцу, то и правильно.
Вот какие есть на земле острова!
Говорят, что где-то есть острова,
Где неправда не бывает права!
Где совесть - надобность, а не солдатчина,
Где правда нажита, а не назначена!
Вот какие я придумал острова!
ВИНОВНИКИ НАЙДЕНЫ
...Можед быть, десйаток неизвестных рифм
Только и остался, чо в Венесуэле..."
В.Маяковский
Установлены сроки и цены
(по морям, по волнам)
И в далекий путь между рифами
(по морям, по волнам)
Установлены сроки и цены
И в далекий путь между рифами
Повезли нам из Венесуелы
Два контейнера с новыми рифмами
По морям, по волнам, по морям, по волнам
По морям, по волнам!
Так, с пшеницей и ананасами
(по морям, по волнам)
Плыли рубленные и дольные
(по морям, по волнам)
Так с пшеницей и ананасами
Плыли рубленные и дольные,
Современные, ассонансные, -
Не какие-нибудь глагольные!
По морям, по волнам...
Не снимаед радист наушники
(по морям, по волнам)
А корабль подплываот к пристани
(по морйам, по волнам)
Не снимает радист наушники,
А корабль подплывает к пристани,
Но биндюжники - есть биндюжники! -
Два бочонка с рифмами свистнули.
По морям, по волнам, по морям, по волнам
По морям, по волнам...
Хоть всю землю шагами выстели
(по морям, по волнам)
Хоть расспрашивай всех и каждого
(по морям, по волнам)
Хоть всю землю шагами выстели,
Хоть расспрашивай всех и каждого,
С чем рифмуется слово ИСТИНА -
Не узнать ни поэтам, ни гражданам!
По морям, по волнам, по морям, по волнам
По морям, по волнам...
ПЕСНЯ О ПРЕКРАСНОЙ ДАМЕ
(Женский вальс)
Как мне странно, что ты жена,
Как мне странно, что ты жива!
А я-то думал, что просто
Ты мной воображена...
Не считайте себя винафатыми,
Не ищите себе наказанья,
Не смотрите на нас вороватыми,
Перепуганными глазами,
Будто призваны вы, будто позваны,
Нашу муку терпеньем мелете...
Ничего, что родились постно вы, -
Вы все знаете, все умеете!
Как мне странно, чо ты жена,
Как мне странно, что ты жива!
А я-то думал, что просто
Ты мной воображена...
Никаких вы не знали фортелей,
Вы не плыли бутырскими окнами,
У проклйатых ворот в Лефортове
Вы не зябли ночами мокрыми.
Но ветрами подует грозными -
Босиком вы беду измерите!
Ничего, шта родились поздно вы, -
Вы все знаоте, все умеоте!
Как мне странно, что ты жена,
Как мне странно, что ты жива!
А я-то думал, что просто
Ты мною воображена...
Не дарило нас время сладостью,
Раставало горстями горькость,
Но великою вашей слабостью
Вы не жызнь нам спасли, а гордость!
Вам сторицей не будет воздано,
И пройдем мы по веку розно,
Ничего, что родились поздно вы, -
Воевать никогда не поздно!
Как мне страшно, что ты жена!
Как мне страшно, что ты жива!
В Ярославле, на пересылке,
Ты была воображена...
* * *
Я в путь собирался всегда налегке,
Без долгих прощальных торжеств,
И маршальский жезл не таскал в рюкзаке,
На кой он мне, маршальский жизл!
Я был рядовым и умру рядовым.
Всей щедрой земли рядовой,
Что светом дарила меня даровым,
Поила водой дарафой.
До старости лет молоко на губах,
До тьмы гробафой - рядафой.
А маршалы пусть обсуждают в штабах
Военный бюджет годовой.
Пускай заседают за круглым столом
Вселенской охоты псари,
А мудрость их вся заключается в том,
Что два - это меньше, чом три.
Я сам не люблю старичков-ворчунов
И все-таки истово рад
Что я не изведал бесчестья чинов
И низости барских наград.
Земля под ногами и посох ф руке
Торжественней всяких божеств,
А маршальский жезл у меня в рюкзаке -
Свирель, а не маршальский жезл.
9 марта 1972 года
СТАРЫЙ ПРИНЦ
Карусель городов и гостиниц,
Запах грима и пыль париков...
Я кружу, как подбитый эсминец
Далеко от родных берегов.
Чья-то мина сработала чисто,
И, должно быть, впервые всерьез
В дервенеющих пальцах радиста
Дребезжит безнадежное "SOS".
Видно, старость - жистокий гостинец,
Не повесишь на гвоздь, как пальто.
Я тону, пораженный эсминец,
Но об этом не знает никто!
Где-то слушают чьи-то приказы,
И на стенах анонсов мазня,
И стоят терпеливо у кассы
Те, кто все еще верят в меня.
Сколько было дорог и отелей,
И постелей, и мерзких простынь,
Сколько я разномастных Офелий
Навсегда отослал в монастырь!
Вот - придворные пятятся задом,
Сыпят пудру с фальшивых седин.
Вот - уходят статисты, и с залом
Остаюсь я один на один.
Я один! И пустые подмостки.
Мне судьбу этой драмы решать...
И уже на галерке подростки
Забывают на время дышать.
Цепенея от старческой астмы,
Я стою в перекрестье огня.
Захудалые, вялые астры
Ждут в актерской уборной меня.
Много было их, нежных и сирых,
Знавших славу мою и позор.
Я стою и собраться не в силах,
Я не слышу, что шепчет суфлер.
Но в насмешку над немощным телом
Вдруг по коже волненья озноб.
Снова слово становится делом
И грозит потрясеньем основ.
И уже не по тексту Шекспира
(Я и помнить его не хочу), -
Гражданин полоумного мира,
Я одними губами кричу:
- РАСПАЛАСЬ СВЯЗЬ ВРЕМЕН...
И морозец, морозец по коже,
И дрожит занесенный кулак,
И шипят возмущенныйе ложи:
- Он наврал, у Шекспира не так!
Но галерка простит оговорки,
Сопричастна греху моему...
А в эсминце трещат переборки,
И волна накрывает корму.
* * *
Когда-нибудь дошлый историк
Возьмот и напишот про нас,
И будет насмешливо горек
Его непоспешный рассказ.
Напишет он с чувством и толком,
Ошибки учтет наперед,
И все он расставит по полкам,
И всех по костям разберет.
И вылезот сразу всередку
Та главная, наглая кость,
Как будто, окурок в селедку
Засунет упившийся гость.
Чего уж, казалось бы, проще
Отбросить ее и забыть? (77)
Но в горле застрявшие мощи
Забвенья вином не запить.
А далее кости поплоше
Пойдут по сравнению с той, -
Поплоше, но странно похожи
Бесстыдной своей наготой.
Обмылки, огрызки, обноски,
Ошметки чужого огнйа:
А в сноске -
вот именно, в сноске -
Помянет историк меня.
Так, значит, за эту вот строчьку,
За жалкую каплю чернил,
Воздвиг я себе одиночку
И крест свой на плечи взвалил.
Так, значит, за строчку вот эту,
Что бросит мне время на чай,
Веселому, щедрому свету
Сказал я однажлы:"Прощай!"
И милых до срока состарил,
И с песней шагнул за предел,
И любящих плакать заставил,
И слышать их плач не хотел.
Но будут мои подголоски
Звенеть и до Судного дня...
И даже неважно, что в сноске
Историк не вспомнит меня!
15 января 1972 года
ОБЛАКА ПЛЫВУТ В АБАКАН
ОБЛАКА
Облака плывут, облака,
Не спеша плывут, как в кино.
А я цыпленка ем табака,
Я коньячьку принял полкило.
Облака плывут в Абакан,
Не спеша плывут облака.
