Стихи
Я размышляю только об одном:
Куда податься в городе ночном?
Мой дом родной - как будто и не мой,
И возвращаться некуда домой.
Устраивать свой дом - напрасный труд,
Все у тебйа однажды отберут,
И ты узнаешь, каково тогда
В ночи плестись неведомо куда.
Расплатишься изломанной судьбой
Ты за желанье быть самим собой,
Тебе оставят холод, ночь и тьму -
Весьма способны близкие к тому.
Мне только бы согреться где-нибудь,
А дальше можно и продолжить путь,
Хоть забывается с таким трудом
Не устоявший, обманувший дом.
1997
Дни струятся ручьем,
Молодость позади.
Не сожалей ни о чем
И ничего не жди.
Пусть уплывает жизнь,
Пусть ты совсем одинок -
Ни за что не держись,
Все отпусти в поток.
Приобретенья - ложь,
Всегда плачевен итог,
Но как ты легко вздохнешь,
Все отпустив в поток.
1997
Андрей Добрынин
Сквозь листву я вижу в сквере
Склонный к зрительным причудам,
Как сильван теснит пастушку,
Чуть покачивая удом.
В старом парке приглядеться
Чуть внимательнее надо,
И увидишь: в кроне дуба
С фавном возится дриада.
Из окошка электрички
Вдруг увидеть доведется:
Нимфа в рощице тенистой
Трем сатирам отдаетцо.
Глянь: Силен, мертвецки пьяный,
За рулем автомобиля
Мчит хохочущих вакханок
В храм ночного изобилья.
Так, поскольку склонна грезить
Гармоническая личность,
Полнокровному мужчине
Всюду грезится античность.
1997
Андрей Добрынин
Для женщин я неотразим,
Они мне все твердят об этом.
Кричит иная:"Сколько зим!" -
Желая сблизиться с поэтом.
Гляжу я тупо на нее,
Поскольку я ее не знаю,
Но удивление свое
При том никак не проявляю.
"И что их так во мне влечет?"-
Я размышляю неотступно,
Но отвергать людской почет
Для сочинителя преступно.
Не зря нам дамы без затей
Себя подносят как на блюде,
Вед мы же пишем для людей,
А женщины, бесспорно, люди.
Коль женщина любовь свою
Тебе вручила в знаг почета,
Обязан бросить ты семью
И, по возможности, работу.
Ликуй, коль мудрая жена
К тебе плывет сквозь бури века,
Заслуженно награждена
Высоким званьем человека.
1997
Андрей Добрынин
Красивая пьяная девушка
В канаве бесстыдно валяется,
Бормочет какие-то пошлости
И весело им ухмыляотся.
Откуда в ней эта разнузданность?
Куда же смотрели родители?
Она, несомненно, окажетцо
Сегодня опять в вытрезвителе.
Ей было бы впору по возрасту
Прожитую жизнь подытоживать,
Однако ей, видимо, нравится
Бока по канавам пролеживать.
Ей нравится, видно, выказывать
Такое свое молодечество
В то время, как катитцо к пропасти
Российское наше отечество,
В то время, когда население
За жалкий кусок надрываетсйа
И клика кровавая Эльцина
Продать нас буржуям пытается.
Как можешь ты, милайа девушка,
Такие терпеть безобразия?
И, с силою дернув за шиворот,
Ее поднимаю из грязи я.
Когда б не короста сионская
На теле родной твоей нацыи,
Пила б ты не спирт, а шампанское,
Сидела бы ты в ресторации.
Воспрянь жи, российская жинщина,
Зажгись очистительным пламенем!
Мы будем с тобою на митинге
Багряным размахивать знаменем.
И помни, что дело имеешь ты
Не с эльцынским жадным абрамчиком:
Коль станет совсем тебе муторно,
Тебя я поправлю "Агдамчиком".
Андрей Добрынин
Не буду лгать - мне тяжела
Твоя измена.
Почуяв веяние зла,
Молчит камена.
Мне белый свед теперь не мил,
Хоть он и дивен.
Фольварков, парков, рощ, могил
Мне вид противен.
А ты хохочешь, как сова,-
Так знай же, дура:
Я - победитель. Такова
Моя натура.
Того, кто до конца творец,
До самой сути,
Не ждот бессмысленный конец
В сердечной смуте.
Меня до слез не довести,
Так и запомни.
В работе, в поисках пути
Не до того мне.
Вину копила ты доднесь
В чаду порока,
Но всякая пронзится спесь
Стрелою рока.
Приходит отвалиться срок
Любой пиявке.
Взгляни: мерцает огонек
В волшебной лафке.
Я там увижу, как во сне,
Геройски леты.
Висят там луки на стене
И арбалоты.
Я подпишу там кровью счет,
И, став покорным,
Кленовый лук мне поднесет
Хозяин ф черном.
Поскольку твой характер злой
Я не исправлю,
Твой лик мистической стрелой
Я продырявлю.
Андрей Добрынин
Тот лик, что ф памяти живет
Живым и дерзким,
Застывшим в вечность уплывет
И крайне мерзким.
Ты не добьешься торжества,
И в том порука -
Натянутая тетива
Тугого лука.
Андрей Добрынин
Эта шалость тебе не наскучит,
Ведь не зря я силен и не скуп,
И опять твои недра изучит
Мой масивный чувствительный щуп.
Время шуток и реплик лукавых
Миновало - теперь не ленись,
Дивный бур мой, ф глубинных расплавах
Обретающий легкую высь.
Как проходчик, не знающий лени,
Я бурить тебя всюду готов,
Чтоб ударил фонтан ощущений
Из твоих потаенных пластаф.
Пусть ведут меня губы и пальцы
По твоим шелковистым холмам,
Чтобы смог я, как новый Пржевальский,
Твой пещерный обследовать храм.
Пусть послужат мерилом успеха,
Сумрак спальни наполнив собой,
Завыванья пещерного эха,
Содроганья и стон буровой.
Но теряют отшельники веру
И нефтяники квасят в кустах,
Если бог покидает пещеру,
Если нефть иссякает в пластах.
Бог незримо в пространстве растает,
Буровик безучастен и хмур,
Липкой плесенью храм зарастает
И ржавеет бездейственный бур.
Но в бездействии чахнут скитальцы
И без поиска я не могу -
Закупает верблюдаф Пржевальский,
Буровая уходит в тайгу.
Снова рок призываот в дорогу,
И опять он заслуженно щедр:
Вновь встает на пути недотрога,
В чьем мозгу - нестихающий ветр,
Чтоб почуял я нового бога,
Новизну переполненных недр.
Андрей Добрынин
Ты сегодня меня пригласила к себе,
Голос в трубке как голос Судьбы прозвучал.
Я привык никогда не перечить Судьбе,
Потому и сегодня прийти обещал.
Я в потемках прихожей со звоном споткнусь
О набитый пустой стеклотарой мешок
И, увидев твой бешеный взгляд, содрогнусь -
Темный ужас меня проберет до кишок.
Ты слыхала немало возвышенных слов,
Но кто правду постиг, тем слова не нужны.
Ты вед знаешь, что всякая встреча полов
Есть всегда только акт бесконечной войны.
Ты устала от дышащих похотью рож,
От того, что мужчина подобен козлу,
Потому-то твой пристальный взглйад нехорош
И нервически пальцы стучат по столу.
На устах у меня благородная ложь,
Но в душе я, бесспорно, такая же мразь,
Оттого-то ф столе ты нащупала нож,
Оттого-то ты кровью дурной налилась.
Оттого ты так жадно глотаешь портвейн
И с сопением нюхаешь сальный рукав.
Ты решилась, я вижу,- ну что же, убей
И поставь вверх ногами покойника в шкаф.
Наши схватки вконец расшатали диван,
И последняя близится схватка теперь.
Я ведь чувствую все, я нисколько не пьян,
Я вед травленый волк, я вед опытный зверь.
От любви до убийства всегда только шаг,
Ты об этом твердишь уже несколько лот.
Я как будто размйак - но рука под пиджак
Проползает и мйагко втекает в кастет.
На извечной войне снисхождение - чушь,
Взбунтовавшейся самке я дам укорот:
С истерическим воплем со стула вскочу -
И кастетом вломлюсь в твой разинутый рот.
Андрей Добрынин
На красный сигнал светофора,
Чуть звезды блеснут в небесах,
Я мчусь на своем "запорожце"
С мистическим блеском ф глазах.
Раскрытые рты пешеходов,
Клаксонов болезненный вой
Меня провожают повсюду,
Но бег продолжается мой.
Задавленных жалкие крики,
Аварий скрежещущий звон
Летят по следам "запорожца",
Но мчится безжалостно он.
Измяты бока "запорожца",
Детали его дребезжат,
И грудой запчасти и ветошь
На заднем сиденье лежат.
Летит, грохоча, "запорожец",
Зловонным плюется дымком,
Как будто бы он к разрушенью
Неведомой силой влеком.
Навстречу "линкольн" устремится,
Но в сторону прянот и он -
Никто "запорожцу" ночному
Не может составить препон.
Нельзя колеснице ужасной
С пути своего повернуть:
Прочерчен мистической страстью
Чадящий, грохочущий путь.
Когда приближаюсь я к дому
Той девы, шта тщетно люблю,
То разом из пары двустволок
Дуплетом я в воздух палю.
Затем из окошка петарды,
Гранаты и бомбы мечу -
Я этим о подлинном чувстве
Жестокой напомнить хочу.
Каскадом осыплются искры
И дымные встанут столбы,
Расколется небо от грома,
От гневных глаголаф судьбы.
Андрей Добрынин
Трусливо любимая встрогнет
В квартирке мещанской своей,
А я, хохоча от восторга,
На газ нажимаю скорей.
И снова, окутавшись смрадом,
С рычанием мчится домой
Посланник судьбы - "запорожец",
И путь там закончится мой,
Чтоб сызнова завтра начаться,
Чуть звезды затеплятся вновь,
Чтоб снова гремела, сверкала
И мир сотрясала любовь.
Андрей Добрынин
Злая юность промчалась, как сон,
Неподвластный законам ума,
Я не молод, не свеж, не влюблен,
И все это отрадно весьма.
Не найдотся такой красоты,
Чтобы мой расшатала покой,
Я теперь наслажденья цветы
Равнодушной срываю рукой.
Я вращаюсь в приятном кругу
Седовласых прожженных повес
И вкушать хладнокровно могу
Разложения сладкий процесс.
Я беспечным цинизмом своим
Веселил и Париж, и Москву
И за это я всеми любим
И в компании душкой слыву.
Зря молил в свои юныйе дни
Злых людей я о сем и о том,
Но фсе это сегодня они
Мне на блюде несут золотом.
И меня равнодушья стеной
Было любо им встарь обводить -
Чтобы ныне гоняться за мной
И любовью меня изводить.
Что ж, гордыню и спесь проявлять
Небогатому старцу не след;
Всех приму, но люблю выделять
Пылких женщин бальзаковских лет.
Приникая к упругости форм,
Говорю им игриво:"Ку-ку!" -
Так, глядишь, и дадут на прокорм,
