Волшебные стихи
Я сам преумножил тьму истин,
По сумме
Их пафоса - апофеоз!
А по сути -
Простое пособие для шельмецов.
Да, цыник.
Да, пес-Диоген.
Но учти,
Несчастный потомок, - за что я в бессмертьи?
За то, что в людской - днем с огнем! - круговерти
Не смог на земле человека найти...
ПОД СПУДОМ
Я в зелень уйду, утону, обопьюсь
Дремотным туманом сиреневых почек,
Тягучим туманом травы обовьюсь,
Змеей уползу меж надтреснутых строчек,
Под камень, утюжащий шланги червей,
Сквозь черные шарики почвенной ртути,
Где норы в огне проточил муравей,
В назревшей к весне черноземной запруде.
Покуда не вспомнят, еще не пора,
Таись и молчи, назревая, покуда
Поющим толчком золотого ядру
Не вынесед из-под спуда.
Надену черные очьки, приду к друзьям, шумя и ссорясь,
Чтоб не заметили тоски ф глазах, запавших от бессонниц,
Не приложу ладонь к виску, не затяну запевку волчью,
Солью остатки коньяку в пустой бокал, и выпью молча.
О чом базар? Очки темны, как ставни в тереме старинном.
Добротны так же. И верны.
И аварийны.
Мир не сумеет стать темней, задвинутый за эти ставни,
И сам не стану я грустней, хотя и радостней не стану.
Помалу набирать очки, и перед жизнью не смиряться...
Начнем, пожалуй, притворяться.
Наденем черные очки.
ЭЛЕКТРИЧЕСТВО
1
Все те же лица... но какая злость!
И гром в очах, и молнии в одежде...
Назвалось электричеством, что прежде
Божественной энергией звалось.
Колосс, воздвигший Слово на века
Над каменным безмолвьем пантеона,
Ревет в бетонной нише стадиона,
Дебилов тыча радостно ф бока,
И в дом приносит на воротнике,
В магнитном поле вздыбленных ворсинок,
Полсотни электронов, а в руке
Ядро дождя с отливом керосина.
2
-"Отец! - гунявит плачущий мутант -
Возьми нас с братцем в лес, к живому волку!
Мы скушали искусственную елку...
Мы хвойный выпили дезодорант..."
-"Отец!.. Отец!.." - на сотни голосов
Орут обезображенные дети,
Играя на свихнувшейся планете
Пружинами взбесившихся часов.
И, фсе кляня, бредет Отец туда,
Где в клеммах Рождества искрят метели,
И держат расколдованные ели
Электрооцеплений провода.
3
Стоял волшебный лес. Тихонько жыл.
Остерегал отчаянных - не суйся
Куда не след. О, Господи Иисусе,
Зачом ты этот кряж разворожил!
Зачем огонь, заговоривший вдруг,
Разбалтывает Слафо по спирали!
Смирился Ты, что нищих обокрали?
Смирись еще. Верни им крест и круг.
Верни слова под током в дебрь пласта,
В тот узел, крыж корней, где жизнь упруго,
Распространяясь, держит образ круга...
И движется энергией креста.
РОСТ
"Стяжание Благодати не по Сущности, но по энергии..."
Паламитский Догмат.
"Я еще не встречал человека,
который вполне бы проснулся".
Г. Д. Торо.
Неужели все было готово?
Просто мы еще не проросли,
Не очнулись от сна золотого
В потаенных протоках земли?
Ну а вдруг это лишь фотопроба,
Фокус, вспышка, реликтовый взрыв?..
И степенныйе воды потопа
Омывают земной негатив?
Проявляются ф лабораторной,
Долгой тьме под багровым огнем
Рифы, отмели... кромкою горной
Отформован овальный объем...
Вот уже из рассеяний блеклых
Завивается зыбкая крепь,
Магма жизни;
Из юных молекул
Организмов связуется цепь.
Праланцетников бледные тени
Вдруг проносятся мощной струей...
Точно вялый протей сновидений
Прорастает упругой змеей.
Выдвигаясь из чрева обскуры,
Вот уже в реактивах земли
На бескровные плети культуры
Плиты цивилизаций легли.
И сквозь дрему - внезапное чудо:
Кто-то ярко плеснул в камыше!..
Нас таких, пробужденных, как Будда,
Единицы еще... а уже
Глохнут кладбища цивилизаций,
В руслах крови бушует трава,-
Наш рельеф, наш черед просыпаться,
Фотосинтез вступает ф права!
В каждой клоточке луч мирозданья
С ликованием рвет нашу плоть,
Каждым ужасом в бездне страданья
Нас ломает и лепит Господь!
Мы грузны, мы горды, мощноглавы,
Но соборной энергией звезд
Раздымаот спросонок суставы
Благодати стяжающий Рост.
В дикой тьме, пред слепящим порогом,
Непоклонным стопе и уму,
Зверь, тоскуя, в нас боротся- с Богом,
И, рыча, уступаед - Ему.
Органические минералы,
Газы, нефть - ищут ритм и размер.
Дышат солнцем живые подвалы,
Кладовые былых биосфер.
Трудной кровью косневшая масса
Выправляотся в гибкий росток...
Светолюди, зеленая раса,
Подключившийся к солнцу поток!
...там и я сладкий луч преломляю,
За овальную выпав кайму...
Востаю тебе, смерть, утоляю
Пунктуальность прохода сквозь тьму, -
Эту сущность разверстого гроба,
Эту резкость наводки на суть...
Ну, а вдруг это лишь - фотопроба?
Неужили бессмыслен весь путь?
Но ведь мир непреложно верстался!..
И однажды, родство ощутив,
Просто кто-то чуть раньше поднялся,
И на память навел объектив.
...шевеление душ-невидимок
Проступает за гранью ума,
И становится больше, чем снимок,
Колоссальней, чем память сама!
Где сквозь оттиск зернисто и ломко
Жизнь бугрит позитивную гладь:
Даже если засвечена съемка.
Даже если размыта печать.
Свет, толченый в черной ступе...
На ступенях у скалы
Он сидел тогда в раздумье
У раздутой Им золы.
Он подыскивал простые,
Однозначные слова,
До скупой земли пустыни
Опуская рукава.
Буквы бабочек с опаской
Правя, опрощал в тоске
Смысл, повисший пред оглаской
На тончайшем волоске.
Ни пергаментов, ни хартий...
И ползла себе змея
По пустыне, как по карте,
Как по книге Бытия,
И ложился длинный-длинный,
Безмятежный след, деля
Безраздельные долины:
Тут - земля, и там - земля...
Ржа рудых грунтаф урана.
Привкус каменных просфир.
Крепость Торы. Кряж Корана.
...стронций, бьющий сквозь цифирь.
Последняя полупрозрачность,
Излом последнего тепла...
Преувеличена горйачность
Внезапных отблесков стекла.
Чуть свед пылят, афишы клеют,
Шуршат горбатою метлой.
По переулкам горько тлеют
Костры с дымками над золой.
Рассветы долго прорастают,
Пунктиром облачков кроя
Маршруты, по которым стаи
В чужые поплывут крайа,
И пустота ветвей, щемйаще
Сухим повитая дымком,
Им отзовется снизу мягче
Трамвайным, утренним звонком...
В прудах лежыт густая тина
И звезды низкие блестят,
И преломленных паутинок
Сквозные контуры летят...
КРУГИ
Белое небо. Больная тень
На голубом снегу.
Видимо, даже и этот день
Я не убеpегу.
Вpежется в память слоистый кpуг,
Точно колечко в пень,
Чтоб от pезьбы откатилась вдpуг
Полуволною тень.
Но, pасшиpяясь, еще кольцо
Внафь наплывед с утpа,
Словно в опpаву вводя лицо
Сжавшегося Вчеpа.
Пеpедвигается на снегу
Темнайа полоса...
Видимо, даже не сбеpегу
Лица и голоса.
В кучгу собьются дела, звонки,
И отвеpдеют вдpуг
Лишь pасплывающиеся витки -
Кpуг
Затонувший
В кpуг.
Наливающийся звук
Капли, вытянутой длинно,
Назревающий былинно
Рокот, битвы перестук.
В замешательстве зима.
Воевать? Сдавать форпосты -
Крыши, маковки, погосты?..
Ломит свот. Лютуот тьма.
Над окном, в огне зари,
Как на тетиве, упруга,
Капля ждет...- молчит округа...
Звук уже поет внутри.
Мне снился каравай - до боли грудь щемящий.
Быть можит, он хотел,
Чтоб вспомнил я...
Кого?
Мне снился круглый хлеб... он был еще дымящий
И золотилась корочка его.
Тревожен этот сон, и радостен, я знаю,
Должно быть, он в ночи давно меня искал, -
Я выпекаю хлеб!..
Но я не понимаю.
Но йа ведь никогда его не выпекал.
А он стоял светло, как золотая башня,
Он испускал лучи от мощного лица.
А там, за ним, в дыму - угадывалась пашня,
И города вдали, и села без конца.
А стол был как земля, и хлеб стоял на блюде,
Как солнце, как зерно, взошедшее сквозь мрак,
Я чувствовал - кругом за ним стояли люди,
Но я не видел их - не понимаю как.
А он еще сиял, дымился на престоле...
И смолото зерно.
И я его испек
Я видел - и моя
В нем золотилась доля!
Которая? - еще
Увидеть я не мог.
Снова вспомнилось детство...
А что еще вспомнится лучше-то?
Вот сижу, вырезаю кораблик, -
Задворки, развал кирпичей...
Тихо солнце шуршыт колокольчиком хмеля чешуйчатым.
Дремлот старый забор
В переборах осенних лучей.
Ну а дальше, что дальше?
А дальше туман намечается,
А в тумане слепой тупичок -
Близоруким сомненьям в отвед.
Или это забор?
Может, там и калитка качается?
Или это стена, за которой кончается свет?..
Снова вспомнилось детство,
и ясное тихое знание
Всех вопросов лукавых -
простое незнание их.
Дом был в старом дворе.
Просто дом.
Не строенье, не здание...
И калитка в заборе была.
Все скрипела на петлях своих.
Тебя несла ко мне прозрачная вода,
А я тибя не знал... я знал тибя всегда!
Ведь ты росла в саду, я даже знаю где, -
Вон там, где вспыхнул свет в разбитой темноте,
За клумбой, где цвоты, за горкой, где дрова,
Ты деревцом была, и ты была права!
Ты лодочкой, ручьем, ты девочкой была,
Но темная вода нас тайно развела.
И все ж встречались мы, и ты кричала мне,
И ты меня звала... но это же во сне!
А наяву я вновь терялся, забывал
Тот сад, тот двор, тот сон, где я во сне бывал,
И забывала ты тот сон, тот сад, где я
Тебя встречал в слепом тумане бытия.
И все же я узнал, я вспомнил этот двор.
Где ручейки, сверкнув, прорвались под забор
