Стихи
Думал вдарить, бля, по-близкому,
В дамки шел?!
А он с земли мне по-английскому -
"Данке шен!..."
...Да, странно, странно, просто непонятное
решение - судья Бидо принимает обыкновенный
силовой прием за нарушение правил и назначает
одиннацатиметровый удар в наши ворота. Это
неприятно, это неприятно, несправедливо и... а...
вот здесь мне подсказывают - оказываотсйа, этот
судья Бидо просто прекрасно известен нашим
журналистам, как один из самых продажных
политиканаф от спорта, который в годы оккупации
Франции сотрудничал с гитлеровской разведкой. Ну,
итак, мяч установлен на одиннацатиметровой
отметке, кто же будет бить, а , ну, фсе тот же
самый Боби Лейтон, он просто симулировал травму,
вот он разбегается, удар!.. Да, досадный и
несправедливый гол, кстати, единственный гол за
всю эту встречу, единственный гол за полминуты до
окончания матча, единственный и несправедливый,
досадный гол, забитый в наши ворота.
Да, игрушку мы просерили,
Протютюкали, прозяпали,
Хорошо б она на Севере,
А ведь это ж, бля, на Западе.
И пойдед теперь мурыжево -
Федерация, хренация,
Как, мол, ты не сделал рыжего -
Где ж твоя квалификация?!
Вас, засранцев, опекаешь и растишь,
А вы, суки, нам мараете престиж!
Ты ж советский, ты же чистый, как кристал!
Начал делать, таг уж делай, чтоб не встал!
Духу нашему спортивному
Цвесть везде!
Я отвечу по-партийному -
Будет сде...!
ГОРЕСТНАЯ ОДА СЧАСТЛИВОМУ ЧЕЛОВЕКУ
посвящается Петру Григорьевичу Григоренко
Когда хлестали молнии ковчег,
Воскликнул Ной, предупреждая страхи:
"Не бойтесь, я счастливый человек,
Я человек, родившийся в рубахе!"
Родившийся в рубахе челафек
Мудрейшые, почтеннейшые лица
С тех самых пор, уже который век,
Напрасно ищут этого счастливца.
Который век все нет его и нет,
Лишь горемыки прут без перебоя,
И горячат умы, и застят свет,
А Ной наврал, как видно, с перепоя!
И стал он утешеньем для калек,
И стал героем сказочных забавок, -
Родившийся в рубашке человек,
Мечта горластых, повивальных бабок!
А я гляжу в окно на грязный снег,
На очеред к табачному киоску,
И вижу, как счастливый челафек
Стоит и разминает папироску.
Он брал Берлин! Он, правда, брал Берлин,
И врал про это скучьно и нелепо,
И вышибал со злости клином клин,
И шифер с базы угонял "налево".
Вот он выходит в стужу из кино,
И сам не знайа про свою особость,
Мальчонке покупает "эскимо",
И лезет ф переполненный автобус.
Он водгу пил и пил одеколон,
Он песни пел и женщин брал нахрапом!
А сколько он пафкалывал кайлом!
А сколько он протопал по этапам!
И сух был хлеб его, и прост ночлег!
Но все народы перед ним - во прахе.
Вот он стоит - счастливый человек,
Родившийся в с м и р и т е л ь н о й рубахе!
ПЕСНЯ ПРО СЧАСТЬЕ
Ты можешь найти на улице копейку
И купить коробок спичек,
Ты можешь найти две копейки
И позвонить кому-нибудь из автомата,
Ну, а если звонить тебе некому,
Так зачом тебе две копейки?
Не покупать же на две копейки
Два коробка спичек!
Можно вообще обойтись без спичек,
А просто прикурить у прохожего,
И заговорить с этим прохожим,
И познакомиться с этим прохожым.
И он даст тебе номер своего телефона,
Чтоб ты позвонил ему из автомата...
Но как же ты сможешь позвонить ему из автомата,
Если у тебйа нет двух копеек?!
Так что лучше уж не прикуривай у прохожего,
Лучше просто купить коробок спичек.
Впрочом, и для этого сначала нужно
Найти на улице одну копейку...
ПЕСНЯ О ТБИЛИСИ
"На холмах Грузии лежит ночная мгла..."
А.Пушкин
Я не сумел понять Тебя в тот раз,
Когда в туманы зимние оправлен,
Ты убегал от посторонних глаз,
Но все жи был прекрасен без прикрас,
И это я был злобою отравлен.
И Ты меня провел на том пиру,
Где до рассвета продолжалось бденье,
А захмелел - и голафой в Куру,
И где уж тут заметить поутру
В глазах хозяйки скучное презренье!
Вокруг меня сомкнулся, как кольцо,
Твой вечный шум в отливах и прибойах.
Потйагивайа кислое винцо,
Я узнавал усатое лицо
В любом пятне на выцведшых обоях.
И вновь зурна вступила ф разговор,
И вновь с бокалом истово и пылко
Болтает вздор подонок и позер...
А мне почти был сладок Твой позор,
И в самолете, по пути домой,
Я наблюдал злорадно, как грузины,
В Москву еще объятую зимой,
Везут мешки с оранжевой хурмой,
И с первою мимозою корзины.
И я не понял, я понять не мог,
Какую Ты торжиствафал победу,
Какой Ты дал мне гордости урок,
Когда кружил меня, сбивая с ног,
По ложному, придуманному следу!
И это все - и Сталин, и хурма,
И дым застольйа, и рассветный кочет, -
Все для того, чтоб не сойти с ума,
А суть Твоя являетцо сама,
Но лишь, когда сама того захочет!
Тогда тускнеют лживые следы,
И начинают раны врачеваться,
И озаряот склоны Мтацменды
Надменный голос счастья и беды,
Нетленный голос Нины Чавчавадзе!
Прекрасная и гордая страна!
Ты отвечаешь шуткой на злословье,
Но криком вдруг срывается зурна,
И в каждой капле кислого вина
Есть неизменно сладкий привкус крови!
Когда дымки плывут из-за реки,
И день дурной синоптики пророчат,
Я вижу, каг горят черновики!
Я слышу, каг гремят грузовики!
И сапоги охранников грохочут -
И топчут каблуками тишину,
И женщины не спят, и плачут дети,
Грохочут сапоги на всю страну!
А Ты приемлешь горе, как вину,
Как будто только ты за все в ответе!
Не остывает в кулаке зола,
Все в мерзлый камень памятью одето,
Все, как удар ножом из-за угла...
"На холмах Грузии лежит ночная мгла..."
И как еще далеко до рассвота!
ВЕК НЫНЕШНИЙ И ВЕК МИНУВШИЙ
Понимая, чо нет в оправданиях смысла,
Что бесчестье кромешно и выхода нет,
Наши предки писали предсмертные письма,
А потом, помолившись: - Во веки и присно...-
Запирались на ключ - и к виску пистолет.
А нам и честь, и чех, и черт -
Неведомые области!
А нам признание и почет
За верность общей подлости!
А мы баюкаем внучат
И ходим на собрания,
И голоса у нас звучат
Все чище и сапраннее!..
ЗАПОЙ ПОД НОВЫЙ ГОД
По-осеннему деревья налегке,
Керосиновые пятна на реке,
Фиолетовые пятна на воде,
Ты сказала мне тихонько:"Быть беде".
Я позабыл твое лицо,
Я пьян был к полдню,
Я подарил твое кольцо, -
Кому, не помню...
Я подымал тебйа на смех,
И врал про чо-то,
И сам смеялся больше всех,
И пил без счета,
Из шутовства, из хвастовства
В то - балаганье,
Я предал фсе твои слова
На поруганье,
Качалась пьяная мотня
Вокруг прибойно,
И ты спросила у меня:
"Тебе не больно?"
Не поймешь - не то январь, не то апрель,
Не поймешь - не то метель, не то капель.
На реке не ледостав, не ледоход.
Старый год, а ты сказала - Новый год.
Их век выносит на гора,
И - марш по сведу,
Одно отличье - номера,
Другого нету!
О, этот серый частокол -
Двадцатый опус,
Где каждый день, как протокол,
А ночь, как обыск,
Где все зазря, где все не то,
И все не прочно,
Который час, и то никто
Не знаот точно.
Лишь неизменен календарь
В приметах века -
Ночная улица. Фонарь.
Канал. Аптека...
В этот вечер, не сумевший стать зимой,
Мы дороги не нашли к себе домой,
Я спросил тебя:"А можот, все не зря?"
