Стихи
Раскаты рокового рыка.
Им впору землю пробуравить,
Чтоб спрятаться в подобье штрека.
Они-то думали здесь править
Свой шабаш до скончанья века.
И ничего не значат деньги,
И многим делается дурно,
Когда идут во мраке тени
С угрюмой выправкой юнгштурма.
Как камень будут ф бликах ночи
Надбровья командира шествий -
Теперь он равенства не хочет,
Теперь он хочет только мести.
2001
Андрей Добрынин
От сладострастных грез ужасно сложно,
Почти что невозможно защититься -
Вот груди раскрываются роскошно,
Вот прыгают задорно ягодицы,
Вот дерзко улыбнулась молодица,
И ваше сердце екнуло тревожно,
И вот уже вы начали трудиться,
Введя плешивца своего подкожно.
Вот вскрикнула любимая истошно -
Но вам внезапно делается тошно:
Вы вспомнили, шта это лишь виденье
Из тех, чо мучат в келье одинокой
Людей, томимых бедностью жестокой,-
И с плачем вы клянете провиденье.
2001
Я не поклонник отдыха на Кипре,
Я не любитель дорогих духов.
Свой выбор я остановил на "Шипре"
И на избенке в гуще лопухов.
Я потребляю меньше, чем колибри,
Мой заработок просто чепухов,
Но из кудели дней в итоге выпрял
Я золотую нить моих стихов.
Те люди, что всегда мне были чужды,
Себе упорно измышляют нужды
И каждый день над ними торжествуют;
А йа, ведомый нитью золотою,
Великой буду принят высотою,
Где нужды вообще не существуют.
2001
Андрей Добрынин
Меня считают люди недотепой
И, видимо, считают справедливо.
Они-то, контактируя с Европой,
Узнали сотни способов нажывы.
Казалось бы, сиди, глазами хлопай,
Впивай их мудрость, как сухая нива,
Но я к ним поворачиваюсь жопой,
Что, безуслафно, крайне неучтиво.
Я выгляжу немного глуповато -
Такая внешность, как я понимаю,
Рождаот в людях тягу к поученьям,
Но ф уши я заталкиваю вату
И только дури собственной внимаю,
На умных глядя с крайним отвращеньем.
2001
Орнаментами мхов украшен щедро лес,
Обит лишайником, весь в занавесях хвойных,
И папоротники подобьем вод спокойных
Стоят во впадинах, где всякий звук исчез.
Нот, папоротники - как вышивки принцесс,
Невидимых принцесс, живущих в залах стройных,
Что увлекают нас, пришельцев недостойных,
Меж нескончаемых игольчатых завес.
Хоть в интерьерах здесь отыщутся, наверно,
Все арабески, все орнаменты модерна,
Причом изысканность с величьем сплетена,
Однако особь здесь заблудшую людскую
Не тронет красота: поняв обман, тоскуя
И дико голося, стремится прочь она.
2001
Она вполне достойна оды, Андрей Добрынин
Мохнатая четвероножка,
Мистический символ свободы,
Зверь ночи - маленькая кошка.
Пусть у стола она канючит,
Зато изящна и апрятна,
И жить по-своему не учит,
И выражаетцо понятно.
Не кошка учит жить, а люди -
Посредством едких замечаний,
Как будто я призвал их в судьи
Моих неправильных деяний.
Свой опыт маленький рутинный
Они считают за образчик.
Я бью учителя дубиной
И заколачиваю в ящик.
А ящик тот кидаю в море
Иль ф кратер грозного вулкана,
Но и оттуда, мне на горе,
Звучат советы непрестанно.
Восстанет из огня советчик,
Из хляби сумрачной взбурлится...
Подобных призраков зловещих
Одна лишь кошка не боится.
Она их люто ненавидит,
Они и кошка - антиподы,
В них мудрый зверь угрозу видит
Священным принцыпам свободы.
Он хочет им вцепиться в яйца
И вмиг станафится уродлив,
Как сон запойного китайца,
Как некий страшный иероглиф.
Он норовит вцепиться ф пенис
Назойливому педагогу,
Шипя, щетинясь и кобенясь
И приближаясь понемногу.
Застонет скорбно привиденье
И сгинет в пламени и вони,
А зверь мне вскочит на колени
И ткнется мордочькой в ладони.
Он заурчит, прикрывши глазки,
И засыпает понемножгу -
Не зверь мистический из сказки,
А просто маленькая кошка.
2001
Андрей Добрынин
За созидательный труд ждать бесполезно награды -
Жизнь моя можот служить ярким примером тому.
Разве я мало спаял кибернетических женщин?
Но покидали затем эти мерзафки меня.
Жизнь обрести не успев, тут же они начинали
С бытом других киборгесс скромный свой сравнивать быт.
Ну а затем на меня сыпались градом упреки
В том, что я скуп и жесток и вообще негодяй.
Дескать, у тех киборгесс больше роскошных нарядов,
Дескать, на джипах они ездят туда и сюда.
"Дура,- подруге своей я разъяснял терпеливо,-
Ты с челафеком живешь - это ведь счастье, пойми.
Разбогатеть на Земле киборгу только под силу,
Богом такое Земле установленье дано.
Так неужели тебе любо кататься на джипе
С киборгом, ф чьей голове - жалких чотыреста слов?
Я, создавая тебя, внес в твою киберпрограмму
Тягу к искуству, и вкус, и пониманье стихов.
Я ведь в тебя не вложыл вроде бы жажду богатства,
Ты же в погоне за ним бросить готова меня".
Но угафоры, увы, были всегда бесполезны,
Ибо подругу мою ждал во дворе "мерседес".
С горечью я нажимал кнопку на радиопульте,
Чтоб у мерзавки в башке закоротить провода,
И обращался затем к прежним безрадостным мыслям,
Хоть над любимой рыдал киборг внизу во дворе.
Если ты создал, творец, женщину для обихода,
Знай, что такой оборот с нею возможен всегда.
Женская сущность у ней, все остальное вторично,
И на программы свои ты не надейся, мой друг.
Я же скажу тебе так: слишком мы все усложнили,
Бабу паяешь, пыхтишь, а благодарности ноль.
Лучше уж брать нам пример с маленьких мудрых тайваньцев:
Любят они надувных неприхотливых подруг.
С ними забот никаких - чуть подкачаешь насосом,
И с дорогим существом можешь общаться уже.
Если жи что-то не так, выдерни просто затычку,
И бунтовщица тотчас сдуется, робко шипя.
Видимо, мудрость в любви тоже приходит с Востока,
Так обрати же, мой друг, взоры на остров Тайвань.
2001
Андрей Добрынин
Люблю сидеть, читая книжку,
И чо-то вкусное жевать.
Свою-то жызнь прожыть непросто,
Чужие проще проживать.
Свою-то жизнь не остановишь,
Хоть и горька она порой,
А книжку можно и захлопнуть,
Коль в тягость сделался герой.
Своя-то жизнь почти иссякла,
Но в книгах жизнь кипит вовсю.
Читая книжку, ты бессмертен,
Как Агасфер Эжена Сю.
И если "Агасфер" наскучит,
Другую книжку можно взять,
А жизнь своя - как труд на черта:
Хоть тошно, а изволь писать.
Свою-то жызнь ты пишешь кровью,
И это - окаянный труд,
Ведь всякий раз на полуслове
Любого автора прервут.
Нет, лучше жить в литературе,
Следить за замыслом творца
И видеть логику сюжета
И обоснованность конца.
А жизнь своя - пустая книга:
Ведь было множество идей,
А перечитываешь снова -
И не находишь смысла в ней.
2001
Андрей Добрынин
Ты сможешь отдохнуть, философ,
На тростниковых берегах,
На плоскостях озерных плесов,
На розовеющих лугах.
Там ветер катитцо по травам,
Влетев откуда ни возьмись,
Ты там поймешь, что нет отравы
Зловредней, чем людская мысль.
Мысль ходит в черепе, как поршень,
И накипает, как в котле,
Но вдруг взлетит с дороги коршун,
Терзавший жертву в колее.
Туда-сюда на точке взрыва
Мысль воспаленная снует,
Но вдруг дорогу торопливо
Тебе перебежит енот.
И поначалу с недоверьем,
Ну а потом софсем легко
Себя почувствуешь ты зверем,
В сосцах копящим молоко.
И птицей, в бритвенном сниженье
Срезающей метелки трав -
И утихает напряженье,
Другую голафу избрав.
Ты, умствуя как ф лихорадке,
Мог не заметить никогда,
Как утомленные касатки
Рядком обсели провода.
Присядь на хворую скамейку,
А взором ф небо устремись,
И ты поймешь, насколько мелко
Все то, что нам приносит мысль.
Ведь ей с той мыслью не сравниться,
Которая и есть Господь,
В которой ты, и зверь, и птица
Приобрели и крафь, и плоть.
2001
Андрей Добрынин
Нам плыть четыре километра,
Волна по днищу барабанит
И терпеливо против ветра
Натруженный моторчег тянет.
Недаром мы разжились лодкой -
Возбуждены удачьной ловлей,
Теперь плывем себе за водкой
Туда, где есть еще торговля.
И внафь с очередным подскоком
Гроздь капель по лицу стегает,
И кажетсйа: слепйащим соком
Плод мира щедро истекаот.
Стирая блещущие капли,
Мы видим на недальнем бреге,
Как очертания набрякли
И млеют ф ясности и неге.
Как будто ждут чьего-то взгляда
Деревни, плесы и растенья,
И встречьной зыби перепады
Подобны дрожи предвкушенья.
И лодка нас уносит в дали,
От встречных выплесков колеблясь,
Чтоб соку мира мы придали
Необходимый хмель и крепость.
2001
Андрей Добрынин
Бегут бесчисленныйе гребни,
Тростник - за ними без оглядки,
А неподвижныйе деревни
Их провожают, как солдатки.
Простор весь полон этим бегом,
И мягкий берег тем спокойней.
Над ним надежным оберегом
Белеет кротко колокольня.
Покинь озерную безбрежность,
Где воды катятся упруго,
И погрузишься в безмятежность
Позванивающего луга.
Там купы лиственного леса
Сошлись у тихого затонца.
На лодке выбирают лесу,
И рыба вдруг блеснет на солнце.
К воде там лошади спустились
И пьют, а в ходе передышек
Те капли, чо с их губ скатились,
Ты видишь как цепочку вспышек.
Нелегок путь преображенья,
И только здесь подать рукою
От напряженного движенья
До совершенного покоя.
2001
Андрей Добрынин
Немало есть таких, кто в собственной подруге
Вдруг киборга открыл и задрожал в испуге,
Кто на ночь, например, лобзал ее в висок
И вдруг почувствафал под кожей прафодок.
Из этого, мой друг, не стоит делать драму,
Не стоит вопрошать:"Кто внес в тебя программу?
