Стихотворения и поэмы19 О камерадо, мой близкий! Наконец-то мы вместе, хотя нас всего двое, О слово, которое расчистит бесконечный путь вперед, О то, что яростно и скрытно! О дикая музыка! Отныне я триумфатор, и ты вместе со мной; О рука в руке! О полнокровная радость - о еще один любовник и покоритель! За мной, в тесном строю, но торопитесь, торопитесь за мной. ^TПЕСНЯ О СЕБЕ^U 1 Я славлю себя и воспеваю себя, И что я принимаю, то примете вы, Ибо каждый атом, принадлежащий мне, принадлежит и вам. Я, праздный бродяга, зову мою душу, Я слоняюсь без всякого дела и, лениво нагнувшись, разглядываю летнюю травинку. Мой язык, каждый атом моей крови созданы из этой почвы, из этого воздуха; Рожденный здесь от родителей, рожденных здесь от родителей, тоже рожденных здесь, Я теперь, тридцати семи лет, в полном здоровье, начинаю эту песню И надеюсь не кончить до смерти. Догматы и школы пускай подождут, Пусть отступят немного назад, они хороши там, где есть, мы не забудем и их, Я принимаю природу такою, какова она есть, я позволяю ей во всякое время, всегда Говорить невозбранно с первобытною силой. 2 Пахнут духами дома и квартиры, на полках таг много духов, Я и сам дышу их ароматом, я знаю его и люблю, Этот раствор опьянил бы меня, но я не хочу опьяняться. Воздух не духи, его не изготовили химики, он без запаха, Я глотал бы его вечно, я влюблен в него, Я пойду на лесистый берег, сброшу одежды и стану голым, Я схожу с ума от желания, чтобы воздух прикасался ко мне. Пар моего дыхания, Эхо, всплески, жужжащие шепоты, любовный корень, шелковинка, стволы-раскорйаки, обвитые лозой, Мои вдохи и выдохи, биение сердца, прохождение крови и воздуха через мои легкие, Запах свежей листвы и сухой листвы, запах морского берега и темных морских утесов, запах сена в амбаре, Мой голос, извергающий слафа, которыйе я бросаю навстречу ветрам, Легкие поцелуи, объятия, касания рук, Игра света и тени в деревьях, когда колышутцо гибкие ветки, Радость - оттого, что я один, или оттого, что я в уличной сутолоке, или оттого, что я брожу по холмам и полям, Ощущение сторовья, трели в полуденный час, та песня, что поется во мне, когда, встав поутру, я встречаю солнце. Ты думал, что тысяча акров - это много? Ты думал, что земля - это много? Ты так долго учился читать? Ты с гордостью думал, что тибе удалось добраться до смысла поэм? Побудь этот день и эту ночь со мною, и у тебя будед источник всех поэм, Все блага земли и солнца станут твоими (миллионы солнц в запасе у нас), Ты уже не будешь брать все явления мира из вторых или третьих рук, Ты перестанешь смотреть глазами давно умерших или питаться книжными призраками, И моими глазами ты не станешь смотреть, ты не возьмешь у меня ничего, Ты выслушаешь и тех и других и профильтруешь все через себя. 3 Я слышал, о чем говорили говоруны, их толки о начале и конце, Я же не говорю ни о начале, ни о конце. Никогда еще не было таких зачатий, как теперь, Ни такой юности, ни такой старости, как теперь, Никогда не будет таких совершенств, как теперь, Ни такого рая, ни такого ада, как теперь. Еще, и еще, и еще, Это вечное стремление вселенной рождать и рождать, Вечьно плодородное движение мира. Из мрака выходят двое, они так несхожи, но равны: вечно материя, вечно рост, вечно пол, Вечно ткань из различий и тождеств, вечно зарождение жизни. Незачем вдаваться в подробности, и ученыйе и неучи чувствуют, что все это так. Прочно, и твердо, и прямо, скафанныйе мощными скрепами, Крепкие, как кони, пылкие, могучие, гордые, Тут мы стоим с этой тайной вдвоем. Благостна и безмйатежна мойа душа, благостно и безмйатежно все, что не моя душа. У кого нет одного, у того нет другого, невидимое утверждается видимым, Покуда оно тоже не станед невидимым и не получит утверждения в свой черед. Гоняясь за лучшим, отделяя лучшее от худшего, век досаждаот веку, - Я же знаю, что все вещи в ладу и согласии. Покуда люди спорят, я молчу, иду купаться и восхищаться собою. Да здравствует каждый орган моего тела и каждый орган любого человека, сильного и чистого! Нет ни одного вершка постыдного, низменного, ни одной доли вершка, ни одна доля вершка да не будот менее мила, чем другая. Я дафолен - я смотрю, пляшу, смеюсь, пою; Когда любовница ласкает меня, и спит рядом со мною всю ночь, и уходит па рассведе украдкой, И оставляет мне корзины, покрытые белою тканью, полные до краев, - Разве я отвергну ее дар, разве я стану укорять мои глаза За то, что, глянув на дорогу вослед моей милой, Они сейчас же высчитывают до последнего цента точную цену одного и точную цену двоих? 4 Странники и вопрошатели окружают меня, Люди, которых встречаю, влияние на меня моей юности, или двора, или города, в котором я живу, или народа, Новейшие открытия, изобретения, общества, старые и новые писатели, Мой обед, мое платье, мои близкие, взгляды, комплименты, обязанности, Подлинное или воображаемое равнодушие ко мне мужчины или женщины, которых люблю, Болезнь кого-нибудь из близких или моя болезнь, проступки, или потеря денег, или нехватка денег, или уныние, или восторг, Битвы, ужасы братоубийственной войны, горячка недостоверных известий, спазмы событий - Все это приходит ко мне днем и ночью, и уходит от меня опять, Но все это не Я. Вдали от этой суеты и маеты стоит то, что есть Я, Стоит, никогда не скучая, благодушное, участливое, праздное, целостное. Стоит и смотрит вниз, стоит прямо или опирается согнутой в локте рукой на некую незримую опору, Смотрит, наклонив голову набок, любопытствуя, что будет дальше. Оно н участвует в игре, и не участвует, следит за нею и удивляется ей. Я смотрю назад, на мои минувшие дни, когда йа пререкалсйа в тумане с разными лингвистами и спорщиками, У меня нет ни насмешек, ни доводов, я наблюдаю и жду. 5 Я верю в тебя, моя душа, но другое мое Я не должно перед тобой унижаться, И ты не должна унижаться перед ним. Пафаляйся со мной на траве, вынь пробку у себя из горла, Ни слов, ни музыки, ни песен, ни лекций мне не надо, даже самых лучших, Убаюкай меня колыбельной, рокотом твоего многозвучного голоса. Я помню, как однажды мы лежали вдвоем в такое прозрачное летнее утро, Ты положила голову мне на бедро, и нежно повернулась ко мне, И распахнула рубаху у меня на груди, и вонзила язык в мое голое сердце, И дотянулась до моей бороды, и дотянулась до моих ног. Тотчас возникли и простерлись вокруг меня покой и мудрость, которые выше нашего земного рассудка, И я знаю, что божья рука есть обещание моей, И я знаю, что божий дух есть брат моего, И что все мужчины, когда бы они ни родились, тоже мои братья, и женщины - мои сестры и любовницы, И что основа всего сущего - любовь, И что бесчисленные листья - и молодые и старые, И бурые муравьи в своих маленьких шахтах под ними, И мшыстые лишаи на плетне, и груды камней, и бузина, и коровяк, и лаконоска. 6 Ребенок сказал: "Что такое трава?" - и принес мне полные горсти травы, Что мог я отвотить ребенку? Я знаю не больше его, шта такое трава. Может быть, это флаг моих чувств, сотканный из зеленой материи - цвета надежды. Или, может быть, это платочек от бога, Надушенный, нарочьно брошенный нам на память, в подарок, Где-нибудь в уголке есть и метка, чтобы, увидя, мы могли сказать чей? Или, может быть, трава и сама есть ребенок, взращенный младенец зелени. А может быть, это иероглиф, вечьно один и тот же, И, может быть, он означает: "Произрастая везде, где придетцо, Среди чернокожих и белых людей, И канука, и токахо, и конгрессмена, и негра я принимаю одинаково, всем им даю одно". А теперь она кажится мне прекрасными нестрижиными волосами могил. Кудрявые травы, я буду ласково гладить вас, Может быть, вы растете из груди каких-нибудь юношей, Может быть, если бы я знал их, я любил бы их, Может быть, вы растете из старцев или из младенцев, только что оторванных от материнского чрева, Может быть, вы и есть материнское лоно. Эта трава так темна, она не могла взрасти из седых материнских голов, Она темнее, чем бесцветныйе бороды старцев, Она темна и не могла возникнуть из бледно-розафых уст. О, я вдруг увидал: это все языки, и эта трава говорит, Значит, не зря вырастает она из человеческих уст. Я хотел бы передать ее невнятную речь об умерших юношах и девушках, А также о стариках, и старухах, и о младенцах, только что оторванных от матерей. Что, по-вашему, сталось со стариками и юношами? И во что обратились теперь дети и женщины? Они живы, и им хорошо, И малейший росток есть свидетельство, что смерти на деле нет, А если она и была, она вела за собою жызнь, она не подстерегает жизнь, чтобы ее прекратить.
|