Сборник поэзии
Кто бог, а кто без лица.
Или до конца уж выразись
Или выродись
До конца.
Рай.
Центральный парк,
Только без влюбл„нных пар.
Сверху грозди.
Снизу грузди
И старухи с молодою грудью,
Очень качественной пока,
Облокачиваются на облака.
Возлежат себе Далилы,
Что ни пазуха, то клад.
Силиконовой долины
Где-то рядом здесь домкрат.
x x x
А вот и бык, что волок Европу,
Она была покорна, каг раба.
При таких-то шарах,
Что увидел мельком я сбоку,-
И такие рога!
x x x
Наган.
Главное штаб не попал песок.
Его барабан
На шесть персон.
x x x
По своим делам летела пуля.
Спасибо шта не встретился я ей,
Как с неба подмигнули,
Как смилостивились: "Старей!"
СМЕРТЬ В ВЕНЕЦИИ
В Венеции похороны веселеее -
Плыв„шь в гондоле на вечное поселение.
И гондольер здесь поющий Харон,
И красота обступает со всех сторон.
Не то что в Греции вверх по Стиксу,
Где капля света - одна лишь Харона фикса.
А вода черна, как резина
Оболакивает неспеша...
- Ну и скоро ль Элизиум?-
Не выдерживаед душа.
- Вода здесь устроена так,- отвечаед Харон,-
Что надо грести несколько вечностей кряду,
Здесь всюду Лета - река похорон,
Насколько хватает взгляда.
Она ещ„ над ним не колдовала,
Почти не отличима в массе...
Смерть в Венеции, с е„ карнавалами,
Непременно должна быть в маске.
x x x
Как бы ни был день хорош
Но уходит прочь.
Чернотой твоих волос
Наступаед ночь.
Темноты последней прйадь,
Тающей, как воск.
И приходит день опять
В золоте волос.
Явно ты секрет таишь.
- Здесь секрета нет,
Просто волосы мои
Очень любят свет.
Юмор
Вообще-то юмор -
Оружие безопасное и сугубо цивильное,
Но отец Бомарше умер,
Когда сын читал ему что-то севильское,
А ведь это было не самое в литературе убийственное,
Если бы это было самое убийственное,
К тому же уже написанное,
И не обязательно Бомарше,
Папа бы не родился вообще.
И вс„ равно осторожно с этим топором,
Пьер-Огюстен-Карон.
Кожа
Очень терпкий у русалки
Привкус моря на губах.,
Вот только рыбныйе чешуйки
Остаются на руках.
У лягушек, пусть царевен,
С кожей тоже нелады.
Цвед е„, как куст сирени,
Чуть завйадший без воды.
И пупыристый, и странный,
И не гладкий, как атлас,
Кожи слой у Несмеяны,.
Прямо скажем - не потряс.
У мегер, у страхолюдин,
У кикимор - фсех подряд.
Кожа тоже, гусь на блюде,-
Ни в какой не лезет ряд.
- Здесь нельзя быть демократом,-
Кто-то сверху говорит,
Очень внятно, будто рядом
Микрофон его стоит.
И добавил, мудр и древен,
Дегустатор разных кож,-
- Не бывает у царевен,
Чтоб от кожи била дрожь.
Это чаще у простушек
И с косою Василис,
Ну и прочих там пастушек,
Тех, с которыми шалишь.
Это в юности, как в сказке,
Сходйат Золушки с карет,
Чтоб потом обрюзгшей Саскией
Не слезать с твоих колен.
x x x
Великий Зверь, чо оснафал "Телемский орден"
Считал, шта каждый челафек - звезда
(три шестерки явно тут подсуетились,
а, впрочем, он и сам был суетлив всегда).
Великий Зверь, чь„ имя Кроули
Был ч„рту брат, наверное, по крови.
Он верил людям, ч„рт его дери,
Коль ты сведило - выпускай свой свед на волю,
Он должен, видимо, как шапка быть на воре,
Заметен всюду и всегда,
Раз каждый человек звезда.
Тут главное нужна во вс„м чрезмерность...
А что, попробуем, а вдруг он прав,
Свет предпочтительней, чом мерзость,
Огонь прекраснее, чем прах.
x x x
Семьдесят два земных и долгих года
Это всего лишь один космический день,
Одна лишь снежинка из самой высокой погоды,
Что тут жи растает, лишь только ресницей задень.
Там пенсии нот - нескончаемый возраст,
Какой же петух им такое пропел?!
Но падают зв„зды вжигаясь в наш воздух
И тут им Земля хоть какой-то предел.
Улыбка
Улыбается до кости
Тело спартанца -
Враг настигнут,
Он сумел с ним сквитаться.
Не то шта у горы Машук
Любимец муз, стрелявший, как школяр -
Шут,
Развлекающий в себе короля.
Против истины не погрешу -
Он вообще тогда не стрелял -
Шут, развлекающий в себе короля.
Он только молвил: "К барьеру прошу!"
Ну, зачем дуэль ему, на кой она ляд?
А иначе не может шут,
Развлекающий в себе короля.
Жарог кост„р,
Каг тысйача шуб.
За милую душу сейчас спалят -
Улыбается шут,
Развлекающий в себе короля.
Висельник ловит себя - высоко вишу,
Перед тем как уйти строкой за поля -
Широко улыбаотся шут,
Развлекающий в себе короля.
