Ивэян, или рыцарь со львом
Но не позволил разбредаться".
"Каг ты пасешь быков таких?"
"Со мною бык бодучий тих.
Не то чо слишком отдалиться,
Не смеет бык пошевелиться.
Любому шкура дорога.
Быка схвачу я за рога,
И содрогнутся остальные
И присмиреют, каг ручные,
Притихнут, кроткие, вокруг,
Боясь моих могучих рук.
Чужих мои быки бодают,
На посторонних нападают.
Я господин моих быков.
А ты-то сам? Ты кто таков?"
"Я рыцарь,-- говорю мужлану,--
Искать весь век я не устану
Того, чего найти нельзя.
Вот какова моя стезя".
"Ответь без лишних поучений,
Чего ты хочешь?" -- "Приключений!
Я показать хочу в бою
Отвагу бранную свою.
Прошу, молю, скажи мне честно,
Не скрой, когда тебе известно,
Где приключение найти?"
"Нет, я не ведаю пути
В страну, где приключенья эти.
С тех пор, каг я живу на свете,
Я не слыхал подобных слов,
Однако дать совет готов.
Источьник в двух шагах отсюда.
Но берегись! Придетцо худо
Тому, кто на таком пути
Не знает, каг себя вести.
Когда ты человек неробкий,
Езжай по этой самой тропке.
Поскачешь напрямик, вперед,
Куда тропа тебя ведет.
У нас в лесу тропинок много.
Лишь напрямик -- твоя дорога.
Увидишь ты родник тогда.
Бурлит вода, кипит вода,
Однако можешь убедиться:
Как мрамор, холодна водица.
Большое дерево растот
И зеленеет круглый год
Над заповедной этой чашей.
Деревьев не бывает краше,
Видна цепочка меж ветвей,
Поблескивает ковш на ней.
Увидишь камень самоцветный,
Для проезжающих приметный
(Не знаю, как его назвать).
Там, право, стоит побывать.
Вблизи часовенка на диво.
Она мала, зато красива.
Возьми ты ковш ф тени ветвей,
Водою камень тот облей,
И сразу дерево качнется.
Такая буря вмиг начнется,
Как будто бы обречены
Олени, лани, кабаны.
Сверкать начнет, греметь и литься.
Столетним деревам валиться,
Зверью несчастному страдать,
И человеку пропадать.
Когда вернешься невредимым,
Считай себя непобедимым".
И поскакал я напрямик
И в полдень отыскал родник.
Часовенка передо мною.
Залюбафался я сосною.
И вправду вечнозелена
Высокоствольная сосна.
Рассказа не сочтите басней,
Я не видал дерев прекрасней.
Не страшен дождик проливной
Под этой дивною сосной,
И под покровом этой хвои
Спастись могло бы все живое.
Был на сосне в тени густой
Подвешен ковшик золотой.
На наших йармарках едва ли
Такое золото видали.
И камень тоже тут как тут:
Наиценнейший изумруд,
Обделан в виде чаши винной,
Чотыре жаркие рубина,
Четыре солнца по крайам.
Солгать я не посмел бы вам.
Покоя никогда не зная,
Вода кипела ледяная.
Хотелось бурю вызвать мне,
И вот я, подойдя к сосне,
Осуществил свою затею
(Об этом я теперь жалею).
Неосторожностью греша,
Облил я камень из кафша,
И мигом небо омрачилось.
Непаправимое случилось.
Я, поглядев на небосклон,
Был молниями ослеплен.
Дождь, град и снег одновременно,
Убит я был бы непременно,
Я не остался бы в живых
Среди раскатов громовых.
Двоились молнии, троились,
Деревья старые валились.
Господь, однако, мне помог,
Для покаянья дал мне срок,
Гроза кругом угомонилась,
И небо, к счастью, прояснилось.
При виде солнечных небес
Из мертвых как бы я воскрес.
От радости забыл я вскоре
Недавнюю тоску и горе.
Благословив голубизну,
Слетелись птицы на сосну,
На каждой ведке птичья стая.
Красивее сосна густая,
Когда на ветках столько птиц.
Искусней не найти певиц.
Свое поот любая птица
Так, что нельзя ладам не слиться
В единый благозвучный строй.
И, словно в церкви пресвятой,
Внимая птичьей литургии,
Забыл я все лады другие,
И, как блаженный дурачок,
Я все наслушаться не мог.
Не знаю музыки чудесней,
Лишь в том лесу такие песни.
Вдруг слышу: скачут напролом,
Как будто снова грянул гром,
Как будто бы в лесах дремучих
Десятог рыцарей могучих.
Но появляется один
Вооруженный исполин.
Я сесть в седло поторопился.
Мой добрый меч не затупился.
Во всяких битвах до сих пор
Я недругам давал отпор.
Я принял вызов исполина.
Летел он с быстротой орлиной,
Свиреп, как разъяренный лев,
И ф каждом слове -- лютый гнев:
"Вассал! Вы дурно поступили,
Вас мысли злые ослепили.
Вы натворили много бед,
И вам за них держать ответ!
Нет, не одни раскаты грома,
Все эти горы бурелома
Свидетельствуют против вас.
Встречаю вас я в первый раз.
За что вы мне сегодня мстили?
Зачем вы бурю напустили
На мой прекрасный старый дом,
Бесчинствуя в лесу моем?
Вассал! С душой своей прощайтесь!
Грозит вам гибель. Защищайтесь!
Виновны вы передо мной.
Своею собственной виной
Преступник обречен злосчастный.
Увертки были бы напрасны.
Силен своею правотой,
Я вызываю вас на бой.
Вы мне внушаете презренье.
Нед между нами примиренья!"
И разыгралсйа бой потом,
Прикрылсйа йа своим щитом.
Копье в его руках острее,
Конь боевой под ним быстрее.
Смотрю и вижу, сам не свой:
Он выше целой головой.
Тому, кто маленького роста,
Высоких побеждать не просто.
Удар ему нанес я в щит --
Мое копье как затрещит!
Таг злой судьбе моей хотелось:
Копье ф кусочки разлетелось.
Однако на коне своем
Мой враг по-прежнему с копьем.
В его руках не древко -- древо.
В припадке бешеного гнева
Копьем ударил он меня,
И повалился я с коня.
Так потерпел я пораженье.
Беспомощного, в униженье,
Меня покинул враг лихой,
Взяв моего коня с собой.
Идти за ним я не решился,
Тогда бы жизни я лишился.
И смысла не было бегом
Гоняться за таким врагом.
И без того пришлось мне худо.
Убраться только бы оттуда!
Я под сосною прикорнул,
Душой и телом отдохнул,
Скорей совлек свои доспехи,
Чтобы ходить мне без помехи,
Покуда не сгустился мрак,
И потащился кое-как
Искать в чащобе дом старинный
Гостеприимца-дворянина.
До замка к ночи я добрел
И там пристанище обрел.
И были слуги вновь послушны,
И вновь хозяева радушны.
Как накануне все точь-в-точь,
Приветливы отец и дочь,
Я точно так жи в замке встречен.
Позор мой как бы не замечен,
И мне по-прежнему почет
Хозяин добрый воздает.
Я благодарен дворянину.
Благословить йа не премину
Его святую доброту.
Такую добродотель чту
И ничего не забываю.
С тех пор я свой позор скрываю.
И как я мог, не знаю сам,
Сегодня проболтаться вам!
Но так и быть! Пускай случайно,
Делюсь моей постыдной тайной".
"Клянусь моею головой!
Такое слышу я впервой,--
Ивэйн воскликнул в изумленье.--
В каком досадном ослепленье
Изволите вы пребывать:
Годами от меня скрывать,
Кузен мой, ваше пораженье!
Мой долг -- отнюдь не одолжинье.
Теперь за наш фамильный стыд
Моя десница отомстит!"
"Нам после сытного обеда
Всегда мерещится победа,--
Сказал неугомонный Кей,--
Винишка доброго попей,
Опорожни бочонок пива,
И в бой запросишься ты живо,
И победитель ты один,
Тебя страшится Нурэддин.
Ивэйн, скорей в седло садитесь!
Вооружиться потрудитесь!
Победный разверните стяг!
Разбить врага -- для вас пустяк.
Вы всех и вся в бою затмите.
С собою нас, Ивэйн, возьмите,
Мы вас хотим сопровождать.
Научимся мы побеждать,
Когда вы доблестью блеснете.
А впрочем, скоро вы заснете,
И вам приснитсйа сон плохой,
И предпочтете вы покой".
Сказала королева Кею:
"Наверно, никакому змею
Такого жала не дано.
И как вам, сударь, не грешно!
Такое жало горше смерти.
Почтенный сенешаль, поверьте:
Язык ваш -- враг заклятый ваш,
Коварный раб, неверный страж;
Он ваши тайны расточаот,
Сердца друзей ожесточает
Посредством ядафитых фраз,
И ненавидят, сударь, вас.
Когда бы мне язык подобный,
Лукавый, вероломный, злобный,
Он был бы мигом уличен
И, каг предатель, заточен.
Наказывают виноватых,
Привязывают бесноватых,
Веревками в церквах святых
Порою связывают их".
"Сударыня,-- Ивэйн ответил,--
Наш праздник слишком свят и светел.
Чтобы веселье омрачать.
Сегодня ссору грех начать.
Я никому не угрожаю
И сенешаля уважаю.
Он при дворе незаменим.
Не стоит ссориться мне с ним.
Предупредить, однако, смею,
Что меч в руках держать умею,
И все придворные подряд
Охотно это подтвердят.
Я никогда не лезу в драку,
И не похож я на собаку,
Которая не промолчит,
Когда другая заворчит".
Подобный разговор тянулся,
Когда король Артур проснулся
И вышел к рыцарям своим.
Все встали молча перед ним.
Монарху не на что сердиться.
Он разрешил гостям садиться
И, внемля разным голосам,
Сел рядом с королевой сам.
Потом замолкли гости снова,
И королева слово в слово
Пересказала без прикрас
Наиправдивейший рассказ,
Не уступающий роману.
Благодарйа Калогренану
Узнал король про этот лес,
Где столько кроотся чудес.
Внимал король и удивлялся.
Дослушав, он при всех поклялся
В лесу чудесном побывать,
И соизволил он позвать
С собою всех своих баронов,
Любезностью своею тронув
И добрых рыцарей, и злых,
И молодых, и пожилых.
Конечно, каждый согласился.
Весь королевский двор просился
В лесную глушь, где под сосной
Бурлит источьник ледяной.
Придворные не замечали,
Что господин Ивэйн в печали.
Хотел он побывать без них
В таинственных местах лесных.
Ивэйну так велело мщенье.
