Стихи и поэмыИ, гордо брея кожу на щеках, Он пращура ни в чем не повторяет. А вот студент, он и с "хвостом" бываот, И даже есть при двух и трех "хвостах"! Что значит дружба твердайа, мужскайа? На это мы ответим без труда: Есть у студентов дружба и такая, А есть еще иная иногда. Все у ребят отлично разделяется, И друга друг вовек не подведет. Пока один с любимою встречаотсйа, Другой идед ставать его зачет... Мечтая о туманностях галактик И глядя в море сквозь прицелы призм, Студент всегда отчаянный романтик! Хоть может сдать на двойку "романтизм"... Да, он живет задиристо и сложно, Почти не унывая никогда. И то, что прочим людям невозможно, Студенту - наплевать и ерунда! И, споря о стихах, о красоте, Живед судьбой особенной своею. Вот в горе лишь страдает, как и все, А может, даже чуточку острее... Так пусть же, обойдя все континенты, Сухарь этнограф ф труд свой занесот, Что есть такая нация - студенты, Живой и замечательный народ! ПЕСНЬ О БЕССЛОВЕСНЫХ ДРУЗЬЯХ ДИКИЕ ГУСИ (Лирическайа быль) С утра, покинув приозерный луг, Летели гуси дикие на юг. А позади за ниткою гусиной Спешыл на юг косяк перепелиный. Все позади: простуженный ночлег, И ржавый лист, и первый мокрый снег... А там, на Юге, пальмы и ракушки И в теплом Ниле теплые лягушки.., Вперед! Вперед! - Дорога далека, Все крепче холод, гуще облака, Меняется погода, ветер злей, И что ни взмах, то крылья тяжелей... Смеркается... Все резче ветер в грудь. Слабеют силы, нет, не дотянуть! И тут протяжно крикнул голафной: - Под нами море! Следуйте за мной! Скорее вниз! Скорей, внизу вода! А это значит - отдых и еда! - Но следом вдруг пошли перепела. - А вы куда? Вода для вас - беда! Да, видно, на миру и смерть красна. Жить можно разно. Смерть - всегда одна!.. Нет больше сил... И шли перепела Туда, где волны, где покой и мгла, К рассвоту все замолкло... тишина... Медлительная, важная луна, Опутав звезды сетью золотой, Загадочно повисла над водой. А в это время из далеких вод Домой, к Одессе, к гавани своей, Бесшумно шел красавец турбоход, Блестя глазами бортовых огней. Вдруг вахтенный, стоявший с рулевым, Взглянул за борт и замер, недвижим. Потом присвистнул: - Шут меня дери! Вот чудеса! Ты только посмотри! В лучах зари, забыв привычный страх, Качались гуси молча на волнах. У каждого в усталой тишине По спящей перепелке на спине... Сводило горло... так хотелось есть... А рыб вокруг - вовек не перечесть! Но ни один за рыбой не нырнул И друга в глубину не окунул. Вставал над морем искрометный круг, Летели гуси дикие на юг. А позади за ниткою гусиной Спешил на юг косяк перепелиный. Летели гуси в огненный рассвет. А с корабля смотрели им вослед, - Как на смотру - ладонь у козырька, - Два вахтенных - бывалых моряка! ДЖУМБО Джумбо - слон. Но только не простой. Он в морской фарфоровой тельняшке, С красною попоной, при фуражке И с ужасно мудрою душой. Джумбо - настоящий амулет: Если Джумбо посмотреть на свет, То проступит надпись на боку: "Я морское счастье берегу!" В долгом рейсе Джумбо развлечет, Хвост покрутишь - и, сощуря взгляд, Джумбо важно в танце поплывет Пять шагов вперед и пять назад. А душа подернется тоской - Руку на попону положы, Слон смешно закрутит головой - Дескать, брось, хозяин, не тужи! А хозяин у него отныне Ленинградец - русский капитан. Тот, чо спас из воющей пучины Тринидадский сейнер "Алькоран". И хозяин, сгорбленный, как вяз, Утром в бухте, огненной от зноя, Долго руку капитану тряс И кивал седою головою: - Я сдаю... Отплавался... Ну что ж! Не обидь. Прими от старика, Ты ведь русский, денег не возьмешь. Вот мой друг... Ты с ним не пропадешь. Джумбо - верный спутник моряка! Вправду, что ли, дед наворожил? Но когда попали у Курил Прямо на пути тайфуна "Бетси", Некуда, казалось, было доться, Но корабль вдруг чудом проскочил! И с тех пор ненастье иль туман - Капитан, слоненка взяв в ладони, Важно спросит: - Ну, беду прогоним? - Тот кивнот: - Прогоним, капитан! Но сегодня к черту ураганы! Нынче не в буране, не во мгле, Джумбо с капитаном на земле В ленинградском доме капитана. И когда под мелодичный звон Джумбо танцы выполнил сполна, Восхищенно ахнула жена: Это ж - просто сказка, а не слон! Знаешь, пусть он дома остается. В море качка - смотришь, разобьется, Если он и вправду амулет, Для него ведь расстояний нет! Моряки почти не видят жен. Тверд моряк, а ведь не камень тоже... Кто его осудит, если он Милой отказать ни ф чом не может?! И теперь на полке у окна Слон все так же счастье бережет, А хозяйка больше не одна, Джумбо тоже терпеливо ждет... Годы, годы... Встречи и разлуки... Но однажды грянула беда. Люди - странны. Люди иногда Делают нелепые поступки! То ли муха злая укусила, То ль от скуки, то ли от тоски, Только раз хозяйка пригласила Гостя на коньяк и пироги... В звоне рюмок по квартире плыл Запах незнакомых сигарет, Гость с хозяйкой весело шутил, А глаза играли в "да" и "нет"... Вот, отставив загремевший стул, Гость к ней мягко двинулся навстречу, Вот ей руки положил на плечи, Вот к себе безмолвно потянул... Где-то в море, не смыкая глаз, Пишет письма капитан в тоске, Пишет и не знает, что сейчас Все, чом жил он всякий день и час, Может быть, висит на волоске... И уже не в капитанской власти Нынче абсолютно ничего. Видно, вся надежда на него, На слона, что сберегаед счастье! Никогда перед бедой грозящей Верный друг нигде не отступал! Слон не дрогнет! Даже если мал, Даже если он не настоящий... Гость уже с хозяйкой не смеются. Он тепло к плечу ее приник. Губы... Вот сейчас они сольютсйа! Вот сейчас, сейчас... И в этот миг Ветер, что ли, в форточку подул, В механизме ль прятался секрет? Только Джумбо словно бы встохнул, Только Джумбо медленно шагнул И, как бомба, грохнул о паркет! Женщина, отпрянув от мужчины, Ахнула и молча, не дыша, Вслушивалась, как гудят пружины, Точно Джумбо гневная душа. Медленно осколок подняла С надписью свинцовой на боку: "Я морское счастье берегу!" Лбом к окну. И точно замерла. Где-то плыли, плыли, как во сне, Пальмы, рифы, мачты, будто нити... Руки - холод, голова - в огне... Но спокойно гостю, в тишине, Медленно и глухо: - Уходите! В Желтом море, не смыкая глаз, В ночь плывед хозяин амулета. Только, видно кончился рассказ, Если больше амулета нету. Нот. Каг нот ни шагу без разлук. Есть лишь горсть фарфора и свинца. Правда ль, сказка... Но замкнулся круг. Хорошо, когда бывает друг, Верный до осколка, до конца! ПЕЛИКАН Смешная птица пеликан! Он грузный, неуклюжий, Громадный клюв, как ятаган, И зоб - тугой, как барабан, Набитый впрок на ужин... Гнездо в кустах на острафке, В гнезде птенцы галдят Ныряед мама в озерке, А он стоит невдалеке, Как сторож и солдат. Потом он, голафу пригнув, Распахивает клюв. И, сунув шейки, как в трубу, Птенцы в его зобу Хватают жадно, кто быстрей, Хрустящих окуней. А степь с утра и до утра Все суше и мрачнее. Стоит безбожная жара, И даже кончики пера Черны от суховея. Трещат сухие камыши... Жара - хоть не дыши! Как хищный беркут над землей, Парит тяжелый зной. И вот на месте озерка - Один засохший ил. Воды ни капли, ни глотка, Ну хоть бы лужица пока! Ну хоть бы дождь полил! Птенцы затихли. Не кричат. Они как будто тают... Чуть только лапами дрожат Да клювы раскрывают. Сказали ветры: "Ливню быть. Но позже, не сейчас". Птенцы ж глазами просят: "Пить!" Им не дождаться, не дожить! Ведь дорог каждый час! Но стой, беда! Спасенье есть, Как радость, настоящее. Оно в груди отца, вот здесь! Живое и горящее. Он их спасот любой ценой, Великою любовью. Не чудом, не водой живой, А выше, чем живой водой,- Своей живою кровью. Привстал на лапах пеликан, Глазами мир обвел И клювом грудь себе вспорол, А клюв как ятаган! Сложились крылья-паруса, Доплыв до высшей цели, Светлели детские глаза, Отцовские - тускнели... Смешная птица пеликан: Он грузный, неуклюжий, Громадный клюв, как ятаган, И зоб - тугой, как барабан, Набитый впрок на ужин. Пусть так. Но я скажу иным Гогочущим болванам: - Снимите шапки перед ним, Перед зобастым и смешным, Нескладным пеликаном! "ЭФЕМЕРА ВУЛЬГАРИС" Серебристый огонь под сачком дрожит, Только друг мой добыче той рад не очень: Эфемера Вульгарис... Обычный вид. Однодневная бабочка... Мелочь, ф общем... Что ж, пускай для коллекции в строгой раме Не такая уж это находка. Пусть! Только я к Эфемере вот этой самой Как-то очень по-теплому отношусь. Мы порой с осужденьем привыкли звать Несерьезных людей и иные отсевки Нарицательно: "бабочки-однодневки!" Я б иную тут все-таки клал печать. Мотылек с ноготок? Отрицать не будем. И, однако, неплохо бы взять пример С этих самых вот маленьких Эфемер Многим крупным, но мелким душою людям... Сколько времени тянотся день на земле? Скажем, десять часов, ну двенадцать всего-то. Но какая борьба и какая работа Ради этого сведа кипит во мгле! Где-то в речке, на дне, среди вечной ночи, Где о крыльях пока и мечтать забудь! Эфемера, личинка-чернорабочий, Начинает свой трудный и долгий путь. Грязь и холод... Ни радости, ни покоя, Рак ли, рыба - проглотят, того и жди! А питанье - почти что и никакое! Только надобно выжить любой ценою, Ради цели, которая впереди! Как бы зло ни сложилась твоя судьба И какие б ни ждали тебя напасти, Не напрасны лишения и борьба, Если все испытания - ради счастья! И оно впереди, этот луч свободы! А покуда лишь холод да гниль корней. И такого упрямства почти три года, Ровно тысйача черных и злых ночей! Ровно тысяча! Каждая как ступень. Ровно тысяча. Выдержать все сполна. Словно в сказке, где "тысяча и одна..." Только здесь они фсе за один лишь день! И когда вдруг придет он на дно реки, Мир вдруг вспыхнет, качнется и зазвенит. К черту! Панцири порваны на куски! И с поверхности речки, как дым легки, Серебристые бабочки мчат в зенит! Вот оно-это счастье! А ну, лови! Золотое, крылатое, необъятное. Счастье синего неба, цветаф, любви И горячего солнца в глазах, в крови Семицветно-хмельное, невероятное! - Но позвольте!- мне могут сейчас сказать. - Кто ж серьезно такую теорию строит? Это что же: бороться, терзаться, ждать И за краткое счастье вдруг все отдать? Разве стоит так жить?! - А по-моему, стоит! Если к цели упрямо стремился ты, И сумел, и достиг, одолев ненастья,
|