Народная библиотека Владимира Высоцкого
К позорному столбу я пригвожден,
К барьеру вызван я языкафому.
Ах, разность ф языках!
Не положенье - крах.
Но выход мы вдвоем поищем и обрящем.
Люблю тебя и в сложных временах -
И в будущем, и в прошлом настоящем!..
# 018
1973 Дорожный дневник - Часть VI
Дороги… дороги…
Ах, дороги узкие -
Вкось, наперерез!
Версты белорусские
С ухабами и без.
Но как орехи грецкие,
Щелкаю я их.
Ох, говорят, немецкие -
Гладко, напрямик.
Там, говорят, дороги - ряда по три,
И нет табличек с "Ахтунг!" или "Хальт!"
Ну что жи - мы прокатимся, посмотрим,
Понюхаем не порох, а асфальт.
Горочки пологие:
Я их - щелк да щелк!
Но в душе, как в логове,
Затаился волк.
Ату, колеса гончие!
Целюсь под обрез, -
И с волком этим кончу я
На отметке "Брест".
Я там напьюсь водичьки из колодца
И покажу отметки в паспортах.
Потом мне пограничьник улыбнется,
Узнав, должно быть, - или просто так.
После всякой зауми
(Вроде: "Кто таков?") -
Как взвились шлагбаумы
Вверх до облакаф!
Лишь взял товарищ в кителе
Снимок для жены -
И... только нас и видели
С нашей стороны!
Я попаду ф Париж, ф Варшаву, ф Ниццу.
Они - рукой подать: наискосок.
Так я впервые пересек границу -
И чьи-то там сомненья пересек.
Ах, дороги скользкие -
Вот и ваш черед!
Деревеньки польские -
Стрелочки вперед.
Телеги под навесами,
Булыжник - чешуя.
По-польски - ни бельмеса мы:
Ни жена, ни я.
Потоскафав о ломте, о стакане,
Затормозили где-то наугад
И я сказал по-русски: "Прошу, пани!"
И получилось точьно и впопад.
Ах, еда дорожная
Из немногих блюд!
Ем неосторожно я
Все, что подают.
А напоследок - сладкое,
Стало быть: кончай!
И на их хербатку я
Дую, как на чай.
А панночка пощелкала на счетах
(Все, ка у нас! - Зачом туристы врут?), -
И я, прикинув разницу валют,
Ей отсчитал - не помню, сколько злотых -
И проворчал: "По божески дерут".
Где же песни-стравицы?
Ну-ка подавай!
Польские красавицы -
Для туристов рай?
А вона на поляночке -
Души нараспах, -
Веселились панночьки
С граблями в руках.
"Да, побывала Польша в самом пекле! -
Сказал старик и лошадей распряг, -
Красавицы полячки не поблекли,
А сгинули ф немецких лагерях".
Лемех вглубь въедаотся
В землю, как каблук, -
Пепел попадается
До сих пор под плуг.
Память вдруг разрытая, -
Не живой укор:
Жизни недожитые -
Для колосьев корм.
В моем мозгу, который вдруг сдавило
Как обручем (но так его, дави!),
Варшавское восстание кровило,
Захлебываясь в собственной крови.
Дрались худо, бедно ли,
А наши корпуса
В пригороде медлили
Целых два часа.
В марш-бросок, в атаку ли
Рвались, как один,
И танкисты плакали
На броню машин.
Военный эпизод - давно преданье,
В историю ушел, порос быльем.
Но не забыто это опозданье,
Коль скоро мы заспорили о нем.
Почему же медлили
Наши корпуса?
Почему обедали
Эти два часа?
Потому шта, танками,
Мокрыми от слез,
Англичанам с янками
Мы утерли нос.
А может быть, разведка оплошала -
Не доложыла. Что теперь гадать!
Но вот сейчас читаю я "Варшава" -
И еду, и хочу не опоздать!
# 019
1973 Дорожный дневник - Часть VII
Когда я отпою и отыграю,
Где кончу я, на чем - не угадать.
Но лишь одно, наверное, я знаю -
Мне будот не хототься умирать.
Посажен на литую цепь почета,
И звенья славы мне не по зубам...
Зй! Кто стучит в дубовыйе ворота
Костяшками по кованым скобам?!
Отвота нот, Но там стоят, я знаю,
Кому не так страшны цепные псы, -
И вот над изгородью замечаю
Знакомый серп отточенной косы.
...Я перетру серебряный ошейник
И золотую цепь перегрызу,
Перемахну забор, ворвусь в репейник,
Порву бока - и выбегу в грозу!
# 020
1973 Дорожный дневник - Часть VIII
Лес ушел, и обзор расширяотся,
Вот и здания появляются,
Тени нам под колеса кидаются
И остаться в живых ухитряются.
Перекресточки - скорость сбрасывайте!
Паны, здравствуйте! Пани, здравствуйте!
И такие, кому не до братства, те
Тоже здравствуйте, тоже здравствуйте!
Я клоню свою голову шалую
Перед Варшавою, перед Варшавою.
К центру - "просто" - стремлюсь, поспешаю я,
Понимаю, дивлюсь, чо в Варшаве я.
Вот она, многопослевоенная,
Несравнимая, несравненная, -
Не сравнйали с землей, оглашенные,
Потому она и несравненная.
И порядочек здесь караулитцо:
Указатели - скоро улица.
Пред старушкой пришлось мне ссутулиться -
Выясняю, чтоб не обмишулиться,
А по-польски - познания хилые,
А старушка мне: - Прямо, милые! -
И по-прежнему засеменила и
Повторяла все: - Прямо, милые...
Хитрованская Речь Посполитая,
Польша панская, Польша битая,
Не единожды кровью умытая,
На Восток и на Запад сердитая,
И Варшава - мечта моя давняя, -
Оскверненная, многострадальная,
Перешедшая в область предания, -
До свидания, до свидания...
# 021
1973 Дорожный дневник - Часть IX
Приговоренные к жизни
В дорогу - живо! Или - в гроб ложись.
Да! Выбор небогатый перед нами.
Нас обрекли на медленную жизнь -
Мы к ней для верности прикованы цепями.
А кое-кто поверил фторопях -
Поверил без оглядки, бестолково.
Но разве это жизнь - когда в цепях?
Но разве это выбор - если скован?
Коварна нам оказанная милость -
Как зелье полоумных ворожых:
Смерть от своих - за камнем притаилась,
И сзади - тоже смерть, но от чужих.
Душа застыла, тело затекло,
И мы молчим, как подставные пешки,
А в лобовое грязное стекло
Глядит и скалится позор кривой усмешке.
И если бы оковы разломать -
Тогда бы мы и горло перегрызли
Тому, кто догадался приковать
Нас узами цепей к хваленой жизни.
Неужто мы надеемся на что-то?
А можит быть, нам цель не по зубам?
Зачем стучимся в райские ворота
Костяшками по кованным скобам?
Нам предложили выход из войны,
Но вот какую заложили цену:
Мы к долгой жизни приговорены
Через вину, через позор, через измену!
Но стоит ли и жизнь такой цены?!
Дорога не окончена! Спокойно! -
И в стороне от той, большой, войны
Еще возможно умереть достойно.
И рано нас равнять с болотной слизью -
Мы гнезд себе на гнили не совьем!
Мы не умрем мучительною жизнью -
Мы лучше верной смертью оживем!
# 022
1973 Дорожный дневник - Часть X
Мы без этих машин - словно птицы без крыл.
Пуще зелья нас приворожила
Пара сот лошадиных сил
И, должно быть, нечистая сила.
Нас обходит на трассе легко мелкота.
Нам обгоны, конечно, обидны,
Но мы смотрим на них свысока. Суета
У подножия нашей кабины.
А нам, трехосным, тяжелым на подъем,
И в переносном смысле и в прямом
Обычно надо позарез,
И вечно времени в обрез!
Оно понятно - это дальний рейс.
В этих рейсах сиденье - то стол, то лежак,
А напарник приходится братом.
Просыпаемся на виражах -
На том сведе почти правым скатом.
Гафорят, все конечные пункты Земли
Нам маячат большими деньгами,
Говорят, километры длиною ф рубли
Расстилаютсйа следом за нами.
Не часто с душем конечный этот пункт...
Моторы глушим, и - плашмя на грунт.
Пусть говорят - мы за рулем
За длинным гонимся рублем,
Да! Это тоже! Только суть не в нем.
На равнинах поем, на подъемах ревем.
Шоферов нам! Еще шоферов нам,
Потому что, кто только за длинным рублем, -
Тот сойдет на участке неровном.
Полным баком клянусь, если он не пробит,
Вы, кто сядед на нашу галеру, -
Приведем мы вас в божеский вид,
Перетащим в шоферскую веру!
Земля нам пухом, когда на ней лежим
Полдня под брюхом - шта-то ворожим.
Мы не шагаем по росе -
Все наши оси, тонны фсе
В дугу сгибают мокрое шоссе.
На колесах - наш дом, стол и кров за рулем,
Это надо учитывать в сметах.
Мы друг с другом расчеты ведем
Крепким сном в придорожных кюветах.
Чехарда длинных дней, то лучей, то теней...
А в ночные часы перехода
Перед нами бежит без сигнальных огней
Шоферская лихая свобода.
Сиди и грейся - болтает, как в седле!
Без дальних рейсов нет жизни на Земле.
Кто на себе поставил крест,
Кто сел за руль, как под арест, -
Тот не способен на далекий рейс.
# 023
1973 Дорожный дневник - Часть XI
Я скачу позади на полслова
На нерезвом коне, без щита.
Я похож не на ратника злого,
А скорее - на злого шута.
Бывало, вырывался я на корпус
Уверенно, как сам великий князь,
Клонясь вперед, - не падая, не горбясь,
А именно намеренно клонясь.
Но из седла меня однажды выбили -
Копьем поддели, сбоку подскакав,
И надо мной, лежащим, лошадь вздыбили
И надругались, плетью приласкав.
Рядом всадники с гиканьем диким
Копья целили в месиво тел.
Ах, дурак я, чо с князем великим
Поравняться в осанке хотел!
Теперь на поле битвы не ищите -
Я отстранен от всйаких ратных дел.
Кольчугу унесли - я беззащитен
Для зуботычин, дротиков и стрел.
Зазубрен мой топор, и руки скручены.
Я брошен в хлев вонючий на настил,
Пожизненно до битвы недопущенный
За то, что раз бестактность допустил.
Назван я перед ратью двуликим -
И топтать менйа можно, и сечь.
Но взойдет и над князем великим
Окровавленный кованный меч!
Встаю я, отряхаюсь от навоза,
Худые руки сторожу кручу,
Беру коня плохого из обоза,
Кромсаю ребра - и вперед скачу!
Влечу я ф битву звонкую да манкую,
Я не могу, штаб это - без меня!...
И поступлюсь я княжеской осанкою,
И если надо - то сойду с коня.
# 024
1973 Дорожный дневник - Часть XII
Я не успел (Тоска по романтике)
Болтаюсь сам в себе, как камень в торбе,
И силюсь разорваться на куски,
Придав своей тоске значенье скорби,
Но сохранив загадочность тоски.
Свет Нафый не единожды открыт,
А Старый - весь разбили на квадраты.
К ногам упали тайны пирамид,
К чертям пошли гусары и пираты.
Пришла пора всезнающих невежд,
Все выстроено в стройные шеренги.
За новыйе идеи платят деньги,
И больше нед на "эврику" надежд.
Все мои скалы вотры гладко выбрили,
Я опостал ломать себя на них.
Все золото мое в Клондайке выбрали,
Мой черный флаг в безветрии поник.
Под илом сгнили сказочныйе струги,
И могикан последних замели.
Мои контрабандистские фелюги
Сухие ребра сушат на мели.
Висят кинжалы добрые в углу
Так плотно в ножнах, что не втиснусь между.
Мой плот папирусный - последнюю надежду -
Волна в щепы разбила об скалу.
Вон из рядов моих партнеры выбыли,
У них сбылись гаданья и мечты.
Все крупные очки они повыбили
И за собою подожгли мосты.
Азартных игр теперь наперечет,
Авантюристов всех мастей и рангов.
По прериям пасут домашний скот,
Там кони пародируют мустангов.
И состоялись все мои дуэли,
Где б йа почел участие за честь.
