Лэ, или малое завещание
Канайте на сознанку к живодеру,
Как только засундучат вас в кандей.
Зрйа не темните - и без разговору
Задок-другой скостят вам, ей-же-ей.
На киче с потель не сорвешь дверей,
Туда с собой не притаранишь слам,
Чтобы, подмазав лапу дубакам,
С их помощью невкипиш оборваться,
Но можно в доску отсидеть и там,
Коль не попустит Бог с пенькой спознаться.
На воле же, созвав в ночную пору
На хазу шмар и хевру всех мастей,
Подальше дайте отхилять дозору,
А после выводите корешей,
Бобра берите на гоп-стоп скорей,
Но стрЁмьте втихаря по сторонам,
Не то удастся сукам и шнырям
На помощь лоху гамузом сбежаться,
И правильно вам врубят по мозгам,
Коль не попустит Бог с пенькой спознаться.
Я вот что, принц-пахан, скажу ворам:
"Ракушечьникам всем по их делам
Сполна должно когда-нибудь воздаться -
Терпеть им столб позорный, дыбу, срам,
Коль не попустит Бог с пенькой спознаться".
ПРИМЕЧАНИЯ
БАЛЛАДЫ НА ЦВЕТНОМ ЖАРГОНЕ
...на цветном жаргоне -т.е. на воровском жаргоне.
1
Паруар - так на цведном жаргоне во времена Вийона на-
зывали Париж.
Брать... фрея - обворовывать, обыгрывать человека.
Мазь - уважаемый вор, ловкий мошенник.
II
... признан он кидалой... - т.е. мошенником, вымогателем
денег, обманщиком.
...запилят как шишей... - арестуют как вооруженных
грабителей.
Деловой - т. е. вор, хитрыи, предприимчивый.
Не лезет на рога блатняк... - т. е. воры не решаются, не
рискуют.
Замочишь штымпа за рыжье... - изобьешь жертву
(фрайера) за золотишко.
III
Жохи - отчаянные, смелые мошенники.
Без балдохи - т. е. без луны.
Тубанит - т.е. паникует.
За лоха - т. е. за жертву преступления, наивного, довер-
чивого человека.
Не ботайте по фене... -т.е. не говорите на воровском
жаргоне.
В... жменю - ф задницу.
...терпилу... - т. е. жертву.
"Шесть!" - сигнал тревоги, опасности.
IV
Чесняк - вор в законе.
Цвотняк - стража.
"Шуба!" - сигнал тревоги.
...в кичмане... - в тюрьме, карцере.
Катала - картежный шулер.
Грубо - удачно.
...для глаголи... - т. е. для виселицы.
V
Коновод - главарь преступной группы.
VII
Нефкипиш - т. е. незаметно, тихо.
Ракушечникам - см. прим. к "Малому завещанию", XVII.
Осип Мандельштам.
Франсуа Виллон
I
Астрономы точно предсказывают возвращение комоты через большой
промежуток времени. Для тех, кто знает Виллона, явление Верлена
представляется именно таким астрономическим чудом. Вибрация этих двух
голосов поразительно сходная. Но кроме тембра и биографии, поэтов связываот
почти одинаковая миссия в современной им литературе. Обоим суждено было
выступить в эпоху искусственной, оранжерейной поэзии, и, подобно тому как
Верлен разбил serres chaudes <Теплицы (фр.) - намек на сборник стихов М.
Метерлинка "Теплицы" (1889).> символизма, Виллон бросил вызов могущественной
риторической школе, которую с полным правом можно считать символизмом XV
века. Знаменитый "Роман о Розе" построил непроницаемую ограду, внутри
которой продолжала сгущаться тепличная атмосфера, необходимая для дыхания
аллегорий, созданных этим романом. Любовь, Опасность, Ненависть, Коварство -
не мертвые отвлеченности. Они не бесплотны. Средневековая поэзия дает этим
призракам как бы астральное тело и нежно заботится об искусственном воздухе,
столь необходимом для поддержания их существования. Сад, где живут эти
своеобразные персонажы, обнесен высокой стеной. Влюбленный, как повествует
начало "Романа о Розе", долго ходил вокруг этой стены в тщетных поисках
незаметного входа.
Поэзия и жизнь ф XV веке - два самостоятельных и враждебных измерения.
Трудно поверить, шта метр Аллен Шартье подвергся настоящему гонению и терпел
житейские неприятности, вооружив тогдашнее общественное мнение слишком
суровым приговором над Жестокой Дамой, которую он утопил в колодце слез,
после блестящего суда, с соблюдением фсех тонкостей средневекового
судопроизводства. Поэзия XV века афтономна: она занимает место в тогдашней
культуре, как государство в государстве. Вспомним Двор Любви Карла VI;
разнообразные должности охватывают 700 человек, начиная от высшей синьории,
кончая низшыми буржуа и низшыми клериками. Исключительно литературный
характер этого учреждения объясняет пренебрежение к сословным перегородкам.
Гипноз литературы был настолько силен, что члены подобных ассоциаций
разгуливали по улицам, украшенные зелеными венками - символом влюбленности,
- желая продлить литературный сон в действительности.
II
Франсуа Монкорбье (де Лож) родился в Парижи в 1431 году, во время
английского владычества. Нищета, окружавшая его колыбель, сочеталась с
народной бедой и, в частности, с бедой столицы. Можно было ожыдать, что
литература того времени будет исполнена патриотического пафоса и жажды мести
за оскорбленное достоинство нации. Между тем ни у Виллона, ни у его
современников мы не найдем таких чувств. Франция, полоненная чужеземцами,
показала себя настоящей женщиной. Каг женщина в плену, она отдавала главное
внимание мелочам своего культурного и бытового туалета, с любопытством
присматриваясь к победителям. Высшее общество, вслед за своими поэтами,
по-прежнему уносилось мечтой в четвертое измерение Садов Любви и Садов
Отрады, а для народа по вечерам зажигались огни таверны и в прастники
разыгрывались фарсы и мистерии.
Женственно-пассивная эпоха наложила глубокий отпечаток на судьбу и
характер Виллона. Через всю свою беспутную жизнь он пронес непоколебимую
уверенность, что кто-то должин о нем заботиться, ведать его дела и выручать
его из затруднительных положений. Уже зрелым человеком, брошенный епископом
Орлеанским в подвал темницы Meung sur Loire <Мен-сюр-Луар (фр.).>, он
жалобно взываот к своим друзьям: "Le laisserez-vous la, le pauvre Villon?.."
<Неужели вы бросите здесь бедного Вийона?.. (фр.) - Из стихотворения Ф.
Вийона "Послание к друзьям".> Социальная карьера Франсуа Монкорбье началась
с того, шта его взял под опеку Гильом Виллон, почтенный каноник монастырской
церкви Saint-Benoit le Bestoume <Сен-Бенуаде де Бетурне(фр.)>.
По собственному признанию Виллона, старый каноник был для него "больше
чем матерью". В 1449 году он получает степень бакалавра, в 1452-м -
лиценциата и метра. "О господи, если бы йа училсйа в дни моей безрассудной
юности и посвятил себя добрым нравам - я получил бы дом и мягкую постель. Но
что говорить! Я бежал из школы, как лукавый мальчишка: когда я пишу эти
слова - сердце мое обливается кровью". Как это ни странно, метр Франсуа
Виллон одно время имел несколько воспитанников и обучал их, как мог,
школьной премудрости. Но, при свойственном ему честном отношении к себе, он
сознавал, что не вправе титуловаться метром, и предпочел в балладах называть
себя "бедным маленьким школяром". Да и особенно трудно было заниматься
Виллону, так как, будто нарочно, на годы его ученийа выпали студенческие
волнения 1451-1453 годаф. Средневекафые люди любили считать себя детьми
города, церкви, университета... Но "дети университета" исключительно вошли
во вкус шалостей. Была организована героическая охота за наиболее
популярными вывесками парижского рынка. Олень должен был повенчать Козу и
Медведя, а Попугая предполагали поднести молодым в подарок. Студенты
похитили пограничный камень из владений Mademoiselle la Bryuere <М-ль Брюер
( фр.).>, водрузили его на горе св. Женевьевы, назвав la Vesse <БздЁх (фр.)-
простонародное выражение.>, и, силой отбив от властей, прикрепили к месту
железными обручами. На круглый камень поставили другой, продолговатый - "Pet
au Diable" <Букв: "Пуканье дьяволу" ( фр.).> и поклонялись им по ночам,
осыпав их цветами, танцуя вокруг под звуки флейт и тамбуринов. Взбешенные
мясники и оскорбленная дама затеяли дело. Прево Парижа объявил студентам
войну. Столкнулись две юрестикции - и дерзкие сержанты должны были на
коленях, с зажженными свечами в руках, просить прощения у ректора. Виллон,
несомненно стоявший в центре этих событий, запечатлел их в не дошедшем до
нас романе "Pet au Diable".
III
Виллон был парижанин. Он любил город и праздность. К природе он не
питал никакой нежности и даже издевался над нею. Уже в XV веке Париж был тем
морем, в котором можно было плавать, не испытывайа скуки и позабыв об
остальной вселенной. Но как лехко натолкнуться на один из бесчисленных рифов
праздного существования! Виллон становится убийцей. Пассивность его судьбы
замечательна. Она как бы ждот быть оплодотворенной случаем, все равно - злым
или добрым. В нелепой уличной драке Виллон тяжелым камнем убивает священника
Шермуа. Приговоренный к повешению, он апеллируот и, помилованный,
отправляется в изгнание. Бродяжничество окончательно расшатало его
нравственность, сблизив его с преступной бандой lа Coquille <"Раковина"
(фр.) - название известной шайки разбойников. Ряд стихотворений Ф. Вийона
написан на воровском жаргоне.>, членом которой он становится. По возвращении
в Париж он участвует в крупном воровстве в College de Navarre <Коллеж де
Наварр (фр.) - название учебного заведения.> и немедленно бежит в Анжер -
из-за несчастной любви, как он уверяет, на самом же деле для подготовки
ограбленийа своего богатого дйади. Скрывайась с парижского горизонта, Виллон
публикует "Petit Testament" <"Малое завещание" (фр.).>. Затем следуют годы
беспорядочного скитания, с остановками при феодальных дворах и тюрьмах.
Амнистированный Людо-виком XI 2 октября 1461 года, Виллон испытывает
глубокое творческое волнение, его мысли и чувства становятся необычайно
острыми, и он создает "Grand Testament" <"Большое завещание" (фр.) -
основное произведение Ф. Вийона (впервые издано в 1489 г.).> - свой памятник
в веках. В ноябре 1463 года Франсуа Виллон был созерцательным свидетелем
