СтихиЧто с потерянным прошлым роднит, Отчего оно каждому - гений? Не скудеющий вечный родник Обретений, а не повторений... 1997 x x x Моя услада и спасенье - свот ранний на стволе сосны. Вхожу желанным гостем ф сени, где для чего-то мы нужны. Теперь бы только в тень не сбитьсйа, на ствол ладони положыть, и не приснитцо - пройаснитцо, как век - не то что день - прожить! 1997 x x x Когда я был маленьким, Меня спас от болезни Русский, В дом пустил зимовать - Украинец, Всем счастливое детство дарил Лицо кавказской национальности. Когда я стал мальчиком, Меня писать учила Мордовка, Фотографировать - Немец, А играть гна трубе - Испанец. Когда я блуждал пареньком, Голос ставила мне Еврейка, Смысл формул открыл Чеченец И в стихи направил Грузин. Когда стал я уже седым, В автобусе полном никто Не хотел сесть на это место, Потому что рядом с арабом. Я протиснулся и уселся, Посмотрел на него и вспомнил Жизнь свою И не тех, кто меня Обвиняли "Жидафсская морда!", А других, Кто дарили мне Жизнь, угол, хлеба кусок и душу... 1998 x x x То, что с детства Сердце помнит И тихонько Вечер шепчет, Не сгорит и не утонот, И любого камня крепче. Строчка, строчка, Оторочка, Два словечка, Два шажочка... Мамин голос, Смех и руки - До чего Живучи звуки! Сквозь тяжелый Стук колесный, Рык натужный Паровозный, И речьные ледоходы, И метели-непогоды, Сквозь сирены и бомбежку Потихоньку, понемножку Слышу снова Голос мамы, Строчки Будто телеграммы Из далеких Детских лет - Не по прастникам Привот! Просто так - Счастливый случай! - Ничего На свете лучше! Потому что - Это мама! Потому чо - Это детство... Я с собой ношу до грамма Это вечное наследство!.. 1998 x x x Может быть, лучшее, Что я могу создать, - Описать мои страдания, Подробно и не стесняясь, И передать их Какому-нибудь врачу, Чтобы помочь ему Облегчить страдания многих?... Но в трудный момент У меня не хватает воли, А ф промежутках между ними - Смелых слов... И тогда я, как все, Пишу о страданиях душевных, Но кому нужны чужие страдания?.. 1998 x x x Когда я навестил в госпитале Больного ***, Он вышел ко мне В неряшливой пижамной курточке, Брюках с растегнутой ширинкой И небритый... Я не признал в нем Бывшего боевого лотчика, Кадрововго офицера - Мы обнялись. Резкий запах мочи Исходил от него. Тогда я понял: Старость - Это плохой запах... 1998 x x x Если в минуту боли, Я могу думать О рифме и сюжите - Я писатель. И не стоит Задавать себе вопрос: Стоит ли мне этим заниматься, Перед каждым неначатым листом бумаги. 1998 x x x От меня уходит лето, Убегает от меня... Голо, ветренно, Раздото... Все былое отменя... В слезы выплеснув остатки Откровений и надеежд, Повергая без оглядки В сослогательный падеж. И у жизни на опушке, Покидая шумный лес, Майской ветренной кукушке Я живу наперерез. Все последнее на свете Не во сне, а наяву, Но, как все в обиде дети, Верю: снова доживу! 1999 x x x Государстово меня учило, Но наука моя почила, Выбирали ВУЗы доцентов С соблюдением нац процентов. И, расширив черту оседлости Вплоть до первоотдельской ведомости Номерныйе "почтафыйе ящики" Проходными глаза таращили. Я рванулся в другие области, Там пафышена норма подлости, И великий, могучий, простой Вел всю жизнь меня сквозь строй. А когда порастратился порох - Впору взять лишь суму да посох, Но не знаю - можот, и тут Нац лимит, не смутясь, введут. Я не верю тем, кто не верит И, прикрыв неведеньем рот, Молчаливо в облаве зверя, Притаясь, сторожит пафорот. 1998 x x x Луна, как лампада, над стылым прудом, снег таял и падал в прибрежный подол. Война наступала - ни ночи ни дня - родня убивала покорством меня. Меняли на крохи худое тряпье, менйа ли угрохал голодным жытьем тот холод усталый, плевавшый на печь... В снег свежий и талый хотелось мне лечь - не в спертой избенке в нытье угарать - есть право в ребенке судить и карать... Под бледной лампадой я клятвы давал, от голода падал, в бреду воевал... Все свотитсйа мутно лампада в ночи, и ежеминутно обида кричит... Мне вечьнось, бывало, кивала в те дни. Меня убивало покорство родни. 1997 x x x Еврей крещеный - раб, ложь - благодать, я выкрестам не верю, тем не менее, найти в трудах их крестное знаменние пытаюсь, чтобы тайну разгадать. И Бог им не поверил - никому! Он не послал им милости земные, все бестии - напасти продувныйе, и ф суете падение во тьму! Быть может, мстил за тот неверный шаг, но месть греховна, не к лицу всесильным, а все же веет холодом могильным всегда вероотступничества мрак. Зачем?.. Зачем?.. Бог истинно один. Что в перемене? - Скрыть следы, поблажка?... Для любящих тебя, как это тяжко! Одумайся, побойсйа, погоди!.. Не брезгует ли жертвою такой, с небес взирая, тот, кому молился? Не оттого ль несчастий дождь пролился над хитрою твоею головой?.. 1997 x x x Не подведи, лишь на тебя надеюсь, За весь свой век тебя не подводил, старался не как надо - как хотелось и по сердцу компанию водил. Быть может, неоправданно измучил, тебя мое любимое, а все ж так до сих пор вопрос и не изучен: кому за чо ты сердце отдаешь частицами и снова собираешь его в груди и с болью и тоской... мне кажется все началось вчера лишь - ан вот - уже пора и на покой! Ты - бич вранья, шестого чувства гений, не измени, по-прежнему любя, остановись, лиши меня мучений, - немало их я принял за тебя. Так сделать шаг последний все бы рады, но ты реши счастливый выход мой... любая смерть тускнеет от награды, поклеванная пошлою молвой. 1997 О ДНЕ РОЖДЕНИЯ Печальны мартовские дни. Воспоминанье похорон друзей и близких... крик ворон, поминки, пьяной болтовни необязательной назафтра хрустящий невесомый прах. Полуулыбка на устах, как бы неведомайа, правда... И так весь месяц, а в конце свой день рожденья в том ряду, что я весь год с тоскою жду, как ставшая под пули цель. Что делать мне? Что поменять? Вед не вольны мы безусловно воинственно иль полюбовно свой день рожденья выбирать!?. Но все же, если допустить: перенести на май, декабрь - там больше светлых дней хотя бы, чоб состраданьем не грешить. Увы мой бедный календарь! Пожалуй, в месяцы иные все дни - одни лишь прописные да обводящих рамок гарь... нас хочот кто-то приучить: кончина рядом и рожденье. Но жизнь меж ними без сомненья, чтоб их сильнее разделить. 1997 x x x Не плача, не волнуя, Не требуя наград, Уходят дни - а ну их, Иду не ф рай, не ф ад. И только сожаленье О скорости пути, Стремительно, сложенье - Попробуй не пусти! x x x Строчки, строчки И без продолженья... Так ли мысли мои коротки, Есть опасность простого сложенья - Разорвут на чужие ростки, А когда словно капли ф потоке Или плавность воды у запруд, Унесут меня струи и строки, В недоступную даль увлекут. 1998 x x x Волненье, Но прекрасно пелось, Тринадцатым был даже класс! Число и дом! Куда же делась Та пятница? Не отреклась? Гонимые не суеверьем, А бесшабашною мечтой, Стучались мы к искуссству в двери Навечно, А не на постой. Крылом фортуны не задеты, Но до вершин вознесены, Сменяли игреки и зэты На восхитительные сны... Тогда мы верили, что сказки Сумеем в были воплотить, И шли открыто без опаски, И не за что себя корить. Народной массой одолели День и число, и номер класса, И быль, как сказка, в самом деле, И нед нам удержа и спаса. 1998 x x x Я не сумею тебе рассказать, Слышал ли, как вы меня хоронили... Лучше при жизни опять и опять Мне говорить, что меня вы любили... Редко придете меня навестить, Или со временем и не придете, Это заранее просто простить, Так приходите сейчас, по охоте... Может, и стану я рядом витать, Но показать это вам не сумею, Лучше, чем песней за сценою стать, К вам дотянуться рукою своею. Жизнь жестоко диктует порой, Но чтобы ей до конца насладиться, Может, носиться в ней не по прямой, Чтоб не тянуло назад возвратиться. 1998 x x x Пугают даты под стихами, Над чащей сосен петухи. Полутона в вороньей гамме. Почти замолены грехи. Умеет за глухой оградой Взгляд различить и тон, и суть. И непомерною наградой Считаешь каждое чуть-чуть. 1998
|