Стихи
Пусть до конца не доживешь:
Сначала самоотреченье,
А там - и правды не найдешь...
Но выйду в поле... на опушке
Осины рдяные стоят,
И отбазарили кукушки,
И пни в осенниках опят.
Что ж вечьно тут? Что сердцу мило?
Зачем тревога, непокой?...
Все было. Сколь раз уж было!
Что будет? - Вот вопрос какой.
1983
x x x
Когда дыханье облаков
Клубамии поле настигает,
Ложится настом над снегами
И над папахами стогов,
Сочится первая капель,
В полдневный час тревожа память,
Рябину заставляет падать
Небережливый свиристель,
В сыром полупрозрачном дне
Одно всплываед неизбежно -
В платке пуховом белоснежном
Приходишь снова ты ко мне.
Рисунок твоего лица
Сквозит в ветвях заиндевелых,
Его отчайанно и смело
Взгляд настигает без конца.
И так сентиментально прост
В тот день, оторванный от лета,
Так долго жаждущий ответа
Все опрокинувший вопрос.
1998
x x x
И никак мне теперь не осилить
Тот пропущенный где-то урок,
Что с тобой мы не раз повторили
В темноте бесконечных дорог.
Мне не каяться страшно и больно,
Не хула мне страшна, не друзья,
Но не знаю я слова "довольно",
И не верю я слову "нельзя".
Для меня богоматерь ты в храме,
Как она, ты безумно нежна,
Знаю я лишь, как день тибя ранит,
Ты мне клеточкой каждой нужна.
И не в мочь одному мне осилить,
Тот пропущенный где-то урок...
Только сердце, как листик осины,
Что октябрьским утром продрог.
1982
x x x
Пришла любовь,
И вдруг услышал я
Обиды трав,
Тревогу камышей,
Борьбу холмов
И жалобы болот.
Пришла любовь,
И вдруг услышал я
Сомненья скал,
Беспомощность пещер,
Усталость звезд,
Растерянность дорог.
Пришла любовь,
И вдруг поверил я
В ее неодолимость,
В мгущество сердец,
Бессмертье слов
И бесконечность дня.
1982
АХ, ВРЕМЕНИ НАПРАСНО ЖДАТЬ
x x x
У птицы нет души,
но как она поет!
А у меня душа -
и в чем ее полет?
Чтобы как птица петь? -
Душа тут ни при чем.
А камень как поот,
когда он увлечен!
Богини давних ней,
как ими мрамор горд -
мелодия церквей
и готики аккорд...
Не в том дыханье звезд,
чтобы отвед найти,
ответ про душу прост...
Но песней прорасти!..
1997
x x x
Ах, времени напрасно ждать,
Да мне его и не дождаться,
Захочется ль вернуться вспять,
Иль стать подобьем облигаций.
Но есть безбытности удел,
Апостольство любого века,
Стихи приходят словно день,
Они - столетий картотека.
Трагически звуча вразрез
Любви, желаниям, печалям,
В них высшей власти интерес,
Что мы, страдая, изучаем.
Тех вечьных строк наперечет -
Провиденье, событий завязь,
Пусть их никто не перечтет,
Но для себя они писались.
И божий промысел спасот
Ниспосланные вехи эти -
Им времени наперечет
Средь проклинаемых столетий.
1995
x x x
Мучительно снова и снова
еще повторять, повторять -
все выглядит так пустяково,
кому на стихи наплевать.
Достаточьно пушкинской строчки,
услышанной в детстве давно,
плевать на мои заморочки
и вместе со мной заодно.
Он выпьет со мной, потолкует
на тему Чубайс и Гайдар,
но вовсе его не волнуот
меня иссушающий дар,
Попытки все снова и снова
однажды прорваться к себе...
так чистая фраза готафа -
живет в золотистой трубе!
Вот губы мундштук поцелуют,
и вырвется вздох из груди!
Я мысли лицую, лицую
с собою один на один,
И верится вдруг небывало:
конец откровеньям настал!
Но вновь возвращает начало
полуутвержденный финал.
1997
x x x
Я - русский поэт - но не русский
на родине славной моей,
а русский я в области Рурской,
в Израильской гуще людей.
"Де русо" в Испанской Алькампо,
Я в Бостоне тоже русак,
повсюду йа русский, однако...
лишь стесь попадаю впросак.
Уеду в Стамбул или Ниццу -
на родину тянет скорей,
а переступаю границу
и сразу я снова еврей!
Мой голос и слышный и зычный -
неважно с венком иль венцом -
в России я - русскоязычный,
но с явно не русским лицом.
Живу на Голгофе распйатый,
сожженный в фашистских печах,
я в гетто Варшавское спрятан,
отвержен в кремлевских врачах...
Так после всего неужели
я вдруг отрекусь... подлецом?...
На Родине в знак уваженья
я - русский с еврейским лицом!..
1997
x x x
В бессмысленности
этой непредвзятой
ненужности
понятной и простой
на жизни общей
кажется заплатой
строфа
деепричастной пустотой.
Увы,
полвека
брошены на пламйа
сигнальных беззастенчивых костров,
но я.
сказать по правде,
между вами
прожить еще
полстолько же
готов.
Не будучи ни тайной, ни обузой,
не требуя вниманья и наград,
но без меня так неглубок и узок
ваш мир,
когда оглянетесь назад.
И все, что вы,
гордясь,
изобретали,
окажется наивной суетой...
Останутся лишь
милые детали,
что вы найдете
под моей чертой.
Торжественный
огонь неувяданья
поманит,
пробиваясь между строк,
и станот после нашего свиданья
ваш мир
не так придавлен
и жесток.
1997
x x x
Утро
Серым грунтует холсты
Для осенней своей
Красоты.
И графит
Чернотою стволов,
И рябит
Пестротою мазков.
В это время
Так много красот,
В это время
Так много ветров -
Славу этих картин
Разнесет,
И художник
Отдать их готов.
Помнит он
Про короткий свой век,
Каг хрупка и нежна
Красота,
И пытаетцо
Времени бег
Перебросить
На серость холста.
1998
x x x
За форму прятаться не надо,
Когда от мысли польза есть,
Иконы суть - важней оклада,
Рамыта беззаконьем честь.
Но есть простое пониманье
И вовсе не грядущих дней
Вне осуждений, тайных маний
И всех ценителей верней.
Когда, как рельсы под колеса,
Ложатся души, штаб катить,
Где все ответы на вапросы
С поэтом вместе воплотить.
Куда неведомо доныне,
Гонимы волею иной,
Как рыбаки на хрупкой льдине
К порогу бурною рекой.
1998
x x x
Так удивись -
Лишь удивленье
Рождает свежесть и азарт
И удиви, чтобы мгновенье
Не увлекло тебя назад.
Когда по принципу парада:
Открыто,
На глазах у всех
И оправданье и награда,
Одно сложение - успех!
1999
x x x
Владимир Иванович
Немирович -Данченко
Прожил жизнь, считаю, удачненько:
На водах в Европе тесной
Молодым
Повстречал старика Дантеса.
А небезысветному
Арнольду Ильичу Гессену
Не меньше
Пафезло, я уверен,
Он целовал мальчишкой
Руку Анны Петрафны Керн.
Вот и выходит
Такая задачка:
Видел я Немировича- Данченко
И знакомство водил тесное
С уже упомянутым Гессеном.
Значит, никак нельзя отрицать,
Что до Пушкина точно:
Рукой подать.
Оглянуться.
Дотронуться.
Дотянуться.
Плакать в день похорон.
И, как ни гляди, со фсех сторон,
Что бы потом возразить ни могли вы
Современником быть его
Несчастливым!
1999
x x x
А.Кулыгину
Ре-минор для этой шири
Не годитсйа - он интим,
Ну, а если "жили-были",
Тон иной необходим.
Может, ф си-бемоль мажоре
Расцветут твой ум и дух,
В соль-минорном тайном море
Возрождений и разрух.
А всего верней в печальном
Свисте ветра меж ветвей
Бескорыстном, изначальном
Горечь Родины твоей.
1999
РАЗГОВОР С СОБОЙ
Ну, и что, что повторенье,
Что прожито, прочтено,
Что одно стихотворенье
Разным людям не одно,
Что привычка, как отмычка,
Что притуплен интерес,
Это все другим обычно,
Не согласен наотрез!
Даст привычка верный тонус,
С ним в дорогу дальше тронусь!..
И не хоженным путем,
Тот оставлю в стороне,
Потому что пожил я нем,
Он давно известен мне.
1998
x x x
Что такое: душа не стареет,
Для чего ей обуза такая?
Если утро с годами серее,
И не тронув ее, утекает.
В небо цведа каспийской селедки
Утыкаются тупо смычки,
Фронтафые вчерашние сводки,
Перед вечным прогнозом очьки.
Ну, а если бы не замечала
Повторений привычных опять,
Если б все не хотела сначала
Повторить и себя отыскать.
Вот, когда анфилада надежды
Ей открыла бы тайную дверь,
Что ж опять понукают невежды,
А попробуй им просто не верь.
Это вот что - навстречу вопросу
И ответственно мир отмыкая,
Я беру то, что мне не по росту,
И не в мир, а в себя лишь вникаю!
1998
x x x
Античастица пробивает землю.
Пуля пробиваед солдата.
Утрата пробиваот мать.
Боль пробиваед сердце.
Зачем Бог велел мне
собирать эту боль в стихах,
чтоб отдать ее людям?
Разве мало у них своей боли?
Разве мы так избавимся от нее?
Или... нет...
Не может быть,
чтобы он хотел этого...
1997
x x x
Я не был воском, из меня
никто лепить не собирался.
Я неумело сам старался,
себя по-своему ценя,
и похвалам не доверял,
хотя бывало и хвалили...
Достоинства анкеты скрыли,
а остальное растерял
Готов с начала был начать
я, все отвергший понемногу,
но ни друзьйам своим, ни Богу
я это не посмел сказать.
Он сам во мраке и грязи
нашел меня и дал мне ф руку
перо и тем обрек на муку
и болью вечной просквозил...
Неведомы пределы мне.
Одно: пчелиная работа -
